Поймать "маршрутку", направляющуюся в Москву, в полдесятого вечера не составляло труда: людоед без приключений добрался до метро "Речной вокзал", и спустился на станцию, удачно проскочив мимо двух милиционеров, которые сосредоточенно обыскивали какого-то мужчину с большой спортивной сумкой. Дожидаясь поезда, он пристально разглядывал стоящую впереди семейную пару. Женщина держала на руках грудного ребёнка и болтала с супругом.

Поезда долго не было. Усатый глянул на табло - шесть минут. Странно. Народ собирался на перроне, скапливаясь у края платформы. Некоторые заходили за ограничительную линию, и, наклоняясь над рельсами, заглядывали в тоннель: где же поезд?

"Уроды," - подумал Усатый и прислонился спиной к колонне, отвернувшись от женщины с ребёнком. Хотелось есть, и вид лакомства, недоступного в этот момент, раздражал людоеда. Наконец, из тоннеля вылетел, гудя, состав, и остановился дверьми как раз напротив маньяка, который подхватил с пола свою сумку, и, ловко протиснувшись между людьми, встал первым.

Двери раскрылись, и людской поток хлынул в вагоны - каждый старался занять свободное место на сиденье: прилепить свою задницу желали даже те, кому ехать предстояло пару остановок - только затем, чтобы в последний момент вскочить, и, расталкивая локтями пассажиров, продираться к выходу. Усатый предусмотрительно занял место у противоположной двери, запихнув сумку в нишу под сиденьем. Он не любил присаживаться в метро.

***

На "Тверской" пара с ребёнком вышла, и людоед облегчённо вздохнул - всю дорогу грудничок возился на коленях у мамаши, взмахивая пухлыми ручками, и вызывая у Усатого обильное слюноотделение и глотательные рефлексы. Через две остановки нужно было выходить и маньяк заблаговременно стал пробираться к выходу. Объявили следующую станцию, двери закрылись, но поезд почему-то не двигался. Усатый привстал на цыпочки и вежливо спросил у стоящего впереди мужчины:

- Простите, вы выходите на следующей?

Мужчина оглянулся через плечо и помотал головой:

- Нет.

- Тогда будьте так любезны, если вас не затруднит, давайте поменяемся местами? - предложил людоед, протаскивая сбоку сумку, и вынося её перед собой. Человек подозрительно посмотрел на странно вежливого пассажира и, кивнув, повернулся боком, уступая дорогу.

Усатый шагнул вперёд, и когда центр тяжести был перенесён на одну ногу, состав неожиданно дёрнулся. Чтобы не потерять равновесие, людоед вскинул вверх руку, нечаянно хлестанув запястьем по челюсти пожилой даме, стоящей слева. Сударыня вскрикнула и схватилась за ушибленное место, и тут поезд резко затормозил, и маньяк отдавил ногу женщине справа. Опять же случайно.

- Аккуратнее! - сварливо прокричала дама слева. - Гляди, куда машешь!

- Все ноги отдавил! - поддержала её сударыня справа.

В вагоне стало тихо, многие оглянулись в их сторону. Усатый медленно повернул голову, и уставился на даму, потирающую челюсть, абсолютно бешенными и пустыми, как у акулы, глазами. Женщина охнула и отшатнулась, а людоед подался вперёд, и с чудовищной злобой, полушёпотом прохрипел-прорычал, страшно выпучив глаза:

- ПОТЕРПИШЬ!

Поезд снова тронулся, а маньяк отвернулся он перепуганной сударыни, и уставился перед собой, глядя сквозь пассажиров в одну точку. Вагон въехал в тоннель, и инцидент вроде бы был исчерпан. Но дама, которой наступили на ногу, вдруг громко во всеуслышание спросила:

- Вы извиниться не хотите?

Усатый промолчал, по-прежнему глядя в пространство перед собой, только скрипнул зубами.

- Эй, ты! С тобой говорят, кажется, - из-за спины сударыни показался высокий полный мужчина, и, протянув руку над её плечом, дёрнул маньяка за рукав. Усатый поставил сумку на пол, и слегка повернув голову, процедил, не глядя:

- Отвянь, жирная тварь.

- Чо-о-о?!!

- Отлезь. Жирная. Гнида, - чётко проговорил маньяк, незаметно засучивая правый рукав.

- Чё вякнул? Ну-ка, ну-ка... Пропустите, сейчас я с ним... - Мужчина попытался пролезть поближе.

Дама изобразила мерзкую улыбку, и готовностью отступила в сторону, а мужик шагнул вперёд и взял Усатого обеими руками за грудки.

- Ты что, полоумный, сказал? Ну-ка повтори! - и он толкнул людоеда кулаками в грудь, не выпуская отвороты куртки. Куртка затрещала. Люди, стоящие за спиной Усатого, предвидя развязку конфликта, стали расступаться, освобождая проход к дверям. Пассажиры были уверены, что кто-то сейчас будет выкинут из вагона. Впрочем, они не намного ошибались.

- Ага. Ты ещё к тому же глухая и тупая скотина, - громко заметил Усатый, не делая попыток высвободиться.

- Ну, дядя, сейчас мы выйдем и потолкуем с тобой, - пообещал мужчина.

Поезд вынырнул из тоннеля, замелькали колонны.

- Вообще-то, мне выходить на следующей станции, - возразил людоед. - А вот тебе, жирная гнида, на этой. Усёк?

- Я бы тебя здесь уделал, трепло, - ответил мужик. - Да руки не хочется пачкать при дамах.

- О-хо-хо! При дамах! - передразнил Усатый. - А мне ещё как хочется!

И с этими словами он воткнул крюк мужчине в пах, и дёрнул его вверх, распарывая ему живот. Сперва никто ничего не понял, поскольку мужик только коротко, с хрипом выдохнул, и разжал пальцы, отпуская маньяка. Поезд остановился, двери раскрылись, и пассажиры начали выходить. Усатый поправил смятый ворот куртки и отступил на шаг, выставляя жертву на всеобщее обозрение. Герой-мужчина, открыв рот, удивлённо взирал на собственные кишки, неопрятной гирляндой свешивающиеся до колен.

Сударыня, из-за которой случился весь этот сыр-бор, оторопело воззрилась на своего заступника, оседающего на залитый кровью пол, и пронзительно завизжала, пятясь к центру вагона. Остальные люди с криками бросились к выходу, толкаясь и опережая друг друга. Маньяк поморщился, подошёл к женщине, дал ей кулаком в нос, чтоб заткнулась, и, намотав её волосы на кулак, потащил к скорчившемуся человеку.

- Ну что, жопа, видишь, что ты наделала? - спросил её Усатый и ткнул лицом прямо в разверстую рану.

Тем временем вагон практически опустел, на станции были слышны женские крики: "Милиция! Ми-и-лиция!" Дело происходило в первом вагоне, а дежурный наряд находился у последнего, возле выхода в город. Это было очень кстати.

- А ну, давай жри его кишки! - приказал маньяк и снова окунул лицо женщины в тёплую рану. Сударыня и её несостоявшийся защитник хором завыли.

Усатый ещё немного повозил лицом сударыни по вывороченным внутренностям, и отпустил волосы. Затем, рукой схватив стонущего мужчину за ремень, а крюком зацепив за нижнюю челюсть, вышвырнул его на платформу.

Накопившийся гнев потихоньку спадал. Маньяк взял свою сумку, прошёл по пустому вагону, ударом ноги высадил дверь в кабину, и закричал:

- Закрыть все двери! Быстро!

Побледневший машинист судорожно выполнил команду, нажав какую-то кнопку.

- Вперёд, поехали! - приказал Усатый, и стал стаскивать с себя одежду.

Машинист беспрекословно подчинился, поезд тронулся, набирая ход. Людоед снял куртку, комбинезон и ботинки, оставшись в носках и тренировочных штанах.

- Тряпка есть? - спросил людоед, подняв с пола и осматривая запачканные кровью ботинки.

Тряпка немедленно отыскалась и легла на приборную панель.

- Шустро соображаешь, - хмуро похвалил Усатый, оттирая ботинки. - Сколько длиться перегон?

- Три минуты, - быстро ответил человек

- Отлично. Раздевайся, - велел Усатый, и стал снимать штаны.

- Что-о-о?!! - с ужасом воскликнул машинист и отпрянул в сторону.

Людоед, стоя в одних трусах, озадаченно поглядел на него. Потом в сердцах плюнул:

- Кретин!.. Форму снимай.

- З-зачем? - жалобно спросил машинист, отходя подальше от ужасного маньяка.

- Ну дура-а-ак, - покачал головой Усатый. Потом рявкнул: - Снимай, не ссы в компот! Живо!

Человек снял китель, протянул маньяку, и тот тут же напялил его на себя.

- Ну? - грозно спросил людоед, поправляя воротник.

- Что? - не понял его машинист.

- Брюки давай сюда!

Тот принялся снимать форменные брюки. Слишком медленно, по мнению Усатого.

- Шустрее! - поторопил маньяк.

С трудом втиснувшись в слишком узкие штаны, людоед застегнул ремень, надел ботинки и потребовал фуражку. Полностью облачившись в обмундирование, Усатый надвинул козырёк на глаза, и по-деловому осведомился у машиниста:

- Ну как, похож?

- Да, вполне, - ответил тот и добавил: - Станция впереди.

- Так тормози! - с досадой отозвался маньяк. - Остановись, не доезжая до конца платформы. И двери не открывай!

Поезд остановился на месте третьего вагона. Прежде чем выйти, людоед приказал:

- Сейчас проедешь до следующей станции. Объяви пассажирам, чтобы паники не было. Здесь никого не выпускать, понял? Ослушаешься - выслежу, поймаю и убью.

Подбодрив машиниста своим последним обещанием, Усатый вышел на платформу, держа сумку со свёрнутой между ручками курткой крюком, скрытым в рукаве, а другой успокаивающе помахивая:

- Не волнуйтесь! Состав маневровый, проследует без остановок, - объяснял он обеспокоенным гражданам, толпящимся на краю платформы. - Соблюдайте спокойствие.

И Усатый зашагал к переходу на калининскую линию: ему нужно было попасть на станцию "Перово". По пути к эскалатору ему встретились трое вооружённых милиционеров, но они не стали останавливать усталого машиниста, отработавшего двенадцать часов под землёй.

На этот раз людоед сел на сидение в центре вагона, чтобы снизить вероятность конфликта до минимума, и поставив сумку под ноги, откинулся назад, надвинув козырёк фуражки на глаза, но чутко прислушиваясь к окружающим звукам.

По пути к станции "Перово" его никто ни разу не побеспокоил, и Усатый в умиротворённом настроении поднялся по лестнице, вышел на улицу, и с наслаждением вдохнул прохладный вечерний воздух.



***