Смердят, гноятся раны мои от безумия моего.
Я согбен и совсем поник, весь день сетуя хожу,
Ибо чресла мои полны воспалениями, и нет целого места в плоти моей.
Я изнемог и сокрушен чрезмерно; кричу от терзания сердца моего.

Псалом 37

- У вас гноекровие.
- Что?!
- Заражение крови гноеобразующими бактериями, развившееся, судя по всему, из воспаления лимфатических узлов. Ваша работа не связана с производством вредных веществ?
- Какое там производство… Я чиновник. Просто сижу в кабинете, - ошарашено лепетал тучный лысеющий мужчина средних лет, - Доктор, а какова вероятность ошибки?
- Результаты такого анализа достоверны на 95%. Соответственно, вероятность ошибки равна 5%. Пропишу озонотерапию, - безучастно процедил пожилой врач.
Роберт был чиновником в лучших традициях Гоголя. В течение пятнадцати лет он мирно восседал за рабочим столом, дул щеки и когда было нужно умел мастерски морщить лоб. Ему не было равных в искусстве качать головой над квартальными отчетами и размашисто ваять резолюции. А так как дело свое Роберт знал не плохо, то занимал должность начальника отдела областного центра регистрации недвижимости. Жизнь мерно текла, и Роберт не был стеснен ни материально, ни психологически. На конец месяца запланирован отпуск с семьей в самом экзотическом уголке Океании. И вот сегодня жуткая новость сломала планы на будущее. Будущего просто не стало. Врач отпустил ему максимум месяц.
Роберт шагал по мостовой, слушая громыхание собственного сердца. Как во сне. Он смотрел на мелькающих людей. «В массе они похожи на косяки рыб, - подумалось Роберту, - и все спят, абсолютно все! И, похоже, никто не думает о смерти!». Он прошел мимо сумашедшей старухи, просящей милостыню. Роберт проходил мимо нее каждый день, но сейчас невольно остановился и всмотрелся в это знакомое, отвратительное лицо. Глаза, где-то глубоко в глазницах, абсолютно не излучали воли к жизни и уж точно не были окнами в душу. «А есть ли душа?». Беззубый рот делал сморщенное лицо усеченным, как бы улыбающимся. Роберту захотелось отвернуться и уйти, но, превозмогая себя, он достал десять рублей и подал старухе. От этого непривычного действа рука дрогнула, пальцы выпустили купюру и она упала на мостовую. Роберт резко наклонился, чем напугал безумную нищенку. Она отбежала в сторону и залилась гомерическим хохотом. «Что за жуткий сон?!». Роберт перешел через дорогу, но старуха последовала за ним. Так, выкрикивая бессмысленные, одной ей понятные обрывки фраз, она преследовала его до работы. На проходной охранник остановил сумашедшую. Роберт оглянулся, чтобы еще раз посмотреть на старуху. И услышал жуткое шипение:
- Ты уже мертв!
Охранник на мгновение оцепенел, но быстро взял себя в руки и вышвырнул старуху из здания.
- Здравия желаю, Роберт Сергеич! Вас тут какой-то мужик искал…
Роберта передернуло. «Заебал этот борец за права убогих! Если поднимет шум по последней отработанной двушке, все хлебнем говна… Надеюсь, уже все переоформили». Пульс однако пошел галопом.
- Роберт Сергеевич, здравствуйте, - небрежно бросил сухой человек в бейсболке, - найдется минут пятнадцать?
- Сегодня не приемный день. Запишитесь на понедельник, - отточенная фраза как-то сама по себе вырвалась из уст Роберта.
- Понимаю, но тут дело серьезное. Напрямую касается вашего здоровья, - человек прищурился и сухо улыбнулся. Слишком много безумия для одного дня. Захлебываясь эмоциями, Роберт смахнул слезу и указал рукой в сторону своего кабинета.
Мужчине на вид было около сорока. Он плавно откинулся на спинку кресла, расстегнув вдруг ширинку, и принялся… неистово дрочить. Роберт не верил своим глазам. Он лишился дара речи. Через пару минут человек в бейсболке достал платок, но на мгновение задумался и спросил Роберта:
- У вас есть салфетки?
Роберт достал из ящика стола несколько листов писчей бумаги и протянул мужчине. Тот помял бумагу, вероломно в нее кончил и, смущенно улыбаясь, выбросил в корзину.
- Благодарю и покорнейше прошу меня простить. Это вызвано необходимостью…
- Какой?!!
- Об этом позже. У нас мало времени. Мое эфирное тело может вот-вот разрушиться. Итак, вас отравили трупным ядом. Как и было запланировано развилось гноекровие и вы умираете.
- Могу я спросить кто вы такой? Понимаете ли, если бы сегодня меня не окружил вселенский идиотизм…
- Ох уж эта призма восприятия, она давлеет над социумом, порождая непотребных энергетических големов. Поверите ли, что я и есть тот опостылевший наркот в трико, который две недели назад зажмурился в хрущевке на Центральной. Припоминаете? Да, да, квартира принадлежит… принадлежала мне. Теперь, если я не ошибаюсь, полноправный собственник вы? Боюсь, что два призрака в двухкомнатной хрущевке это перебор! – наркоман согнулся пополам и захихикал; звук был похож на щенячье поскуливание.
- Но вернемся к нашим баранам. Признаюсь, я пришел лишь для того чтобы деморализовать вас и напитаться вашей болью. Вы у меня на сюжетной вилке, а посему слушайте. Две недели назад я покинул тело. Но это ничего не изменило. Мое пагубное пристрастие только удвоилось, а утолить опийную жажду без физического тела я никак не мог. Я пробовал питаться тонкой энергией кайфа торчков, но они, привычные к любым глюкам, каким-то образом меня замечали и создавали невыносимую для моего присутствия атмосферу. Наркоманы так суеверны! И тогда одно неорганическое существо посоветовало мне перейти на другой вид зависисмости – питаться болью несчастных. Таким образом я смог поддерживать эфирное тело в тонусе. И теперь вы – пораженный организм, а я ваш паразит.
Роберт сидел за столом сцепив пальцы. На лбу выступила испарина. Наученный в любой ситуации сохранять хладнокровие, Роберт пытался скрыть непроизвольное подергивание губ. Глаза наркота засветились.
- Труп наркомана – кладезь инфекций, - продолжал он, - мой же труп друзья использовали для получения кадаверина. Акуратно переломали конечности и уложили в пластиковый контейнер. Через два дня они собрали трупную вытяжку и смешали ее с демексидом – жидкостью, которая протаскивает сквозь кожу любое смешанное с ней вещество. Метод называется экспликацией, хи-хи. Помните то чудо-средство для укрепления волос? В течение недели вы втирали в кожу головы трупный яд. Эй, эй, Роберт Сергеевич, что с вами?!
Роберт уронил лысую голову на клавиатуру и перестал дышать.
- Блядь, переборщил малость…
Спустя мгновение наркот ощутил на плече холодную ладонь.
- Роберт Сергеевич?!