Вася Кузёмин часто бывает на кладбище у бабушки. Он приезжает туда на своей новой машине. Поправляет оградку, вытирает столик и прибирает могилку, поливает цветочки. А перед уходом встаёт на колени и шёпотом молит её о прощении.
А ведь ещё недавно Вася не мог и мечтать о машине. Он работал в кафе за четырнадцать тысяч в месяц и, даже порядочный велосипед был для него недостижимой роскошью.
В то время Вася бывал у бабушки не так часто, хотя она была ещё жива и, наверное, сильнее нуждалась в нем, нежели теперь.
И всё же Вася бывал у неё. Обычно, раз в месяц. Они сидели на кухне, пили чай и Вася рассказывал бабушке, как будет здорово, когда у него наконец появится своя машина. Он будет ездить по городу, слушать музыку. И уволится, наконец, из проклятого кафе. Будет бомбить. При этом слове бабушка вздрагивала, но Вася, смеясь, объяснял ей, что бомбить – это не то, что она подумала –  бомбить, значит заниматься частным извозом – очень почётная профессия, почти как врач или сантехник.
В один из таких тёплых уютных вечеров, бабушка попросила Васю достать из шкафа банку варенья. Открыв дверцу, Вася сразу же уткнулся взглядом в конверт, спрятанный среди банок. «Деньги» - мелькнула мысль в голове внука. Он аккуратно вытащил конверт и заглянул в него. Мысль была верной – в конверте лежали деньги. Вася не мог сказать навскидку – сколько, но уж на машину хватало точно. Руки, дрожа, сами собой потянули конверт в карман. Мысли в голове продолжали мелькать – толкаясь, и пиная друг друга.
«Этого делать нельзя – это плохо». «Бабушке столько денег ненужно, а мне в самый раз». «Но ведь это, наверное, «гробовые» деньги. Что ж ты делаешь»! «Бабушку и так есть, кому похоронить, а деньги уйдут».
-Васенька,- позвала внука бабушка, и он машинально вернул деньги на законное место.- Ты что там застрял, миленький?
Вася тяжело вздохнул и, взяв с полки банку варенья, закрыл дверцу шкафа.
Весь этот вечер недобрые мысли терзали Васин разум. Как же просто всё могло получиться. Один удар головой об стол и всё – бабушка была слишком старой. Никто и разбираться-то не будет.
Вася гнал от себя эти мысли, а бабушка всё говорила, говорила о чём-то своём.
-Ну, ничего-ничего,- говорила она.- Скоро новый год. В новый год бывают чудеса.
И тут Вася не выдержал.
-Чудеса, говоришь, бывают!- воскликнул он, хватая бабушку за пепельный хвост.- А ведь и верно.
И он с силой ударил её об стол. Из старого носа хлынул кровавый поток. Тело обмякло в руках убийцы. Он отпустил её. Бабушка рухнула на пол. Она ещё шевелилась. Вася нагнулся. Бледнеющие губы шептали что-то о любви и о войне, о прожитых годах и о фашистах, а потом, издав последний, вздох – так и остались разомкнутыми. Во взгляде застыла теплота.
Вася поднялся и подошёл к шкафу. Открыл его. Достал конверт. Вынул деньги и пересчитал. А затем застыл.
Пальцы его задрожали, деньги посыпались на пол. Взгляд затуманился, и надпись перед ним поплыла, издевательски заплясала. Надпись, которую он не заметил раньше. Надпись, сделанная на конверте синими чернилами любящей бабушкиной рукой: «Васеньке на машину».