Цех. Цех завода ЖБИ. Постоянный грохот, цементная пыль, пропарочные камеры и дым сварки, после которого скопления мертвых лейкоцитов, а в народе просто «сопли», напоминают своим цветом активированный уголь. Среди всей этой с(х)уеты – я – взятый на подработку студент первого курса политехнического колледжа, скучающий в летние каникулы.
Если не обращать внимания на перманентно витающие в воздухе частицы цемента (постоянно соперничающие со сварочным дымом за место в носу), вечно снующий во все стороны кран, таскающий готовые железобетонные изделия, брызги жидкого бетона, которые почему-то всегда предпочитают попасть прямой наводкой в нос или глаз, и прочие мелочи, то работа кажется довольно неплохой. Крайне радует тот факт, что нынче не приходится клянчить у родителей денег «на мороженое», а имеешь возможность вкушать независимость на финансовом фронте, покупать необходимое количество литров «мороженого» и даже слегка баловать свою девушку.

Мда, отвлекся… Итак – я студент, у меня каникулы и я работаю на полставки в цехе ЖБИ. Во-первых, мне крайне повезло с коллективом – разномастная и многонациональная компания матерых работяг приняла меня на радость дружественно. И уже через неделю мне доверяли в ночные смены бегать за водкой, которую мы не менее дружно распивали. Веселый и разговорчивый сварщик, татарин Миша, обучил меня тайному и древнему искусству соединения металлов посредством дуговой сварки и уже после первого урока я с гордостью разглядывал извлеченные из носа козявки цвета нынешнего президента США. Престарелый бетонщик Палыч продемонстрировал мне работу погружного вибратора. Для непосвященных объясняю – это такая полая железная чурка, соединенная с двигателем посредством рукава, внутри которой вращается хрен знает что, но оно со смещенным центром тяжести, в результате чего она часто-часто дрыгается, читай – вибрирует. Короче - моторчик, заставляющий твой телефон биться в конвульсиях – младший брат вот такого вибратора. После пятнадцати минут держания этой херни в руках я понял, почему у Палыча очень крепкое рукопожатие и постоянная дрожь в руках.
Заострю внимание на технологии производства железобетонного изделия. Главные действующие лица: опалубка (форма в которую заливается бетон), арматурный каркас, бетон и члены (и все остальные части) бригады с необходимым инструментом (вибратор, мастерки, лопата, сигареты и матерки). В вычищенную от предыдущего изделия и смазанную отработкой опалубку устанавливается каркас, а после все это говно заливается другим говном – бетоном. Во время заливки престарелый Палыч весело и непринужденно жужжит вибратором, чтобы говно (которое бетон) равномерно разливалось по всему объему формы и не оставляло в себе пузырьков воздуха. После заливки верхняя часть изделия разравнивается мастерками и матерками и под дружное «идинахуй» втыкается на какое-то время в пропарочную камеру.

Хм, опять отвлекаюсь. Значит, наша бригада изготавливала более-менее крупногабаритные блоки. То есть и опалубки были приличного размера, все такие из себя стальные и тяжелые. Конструктивной особенностью одного из вида опалубок являлись откидывающиеся на петлях торцевые стенки, весом этак килограмм в 80 каждая. Поднимались такие стенки во избежание травматизма по двое, т.е. в четыре руки. А я, как уже упоминал ранее, был молод, полон сил и вообще, как оказалось – долбоеб.
В один из дней два друга – татарина не явились на смену – заплетающимися языками объявили себя простуженными (в середине июля, ага). Так что работали в кастрированном составе. Очередной блок, очередная опалубка, откидная стенка… Не увидев в поле зрения свободных коллег, я (весь молодой и сильный) хватаюсь за лежащую стенку, концентрирую всю доступную энергию и делаю отчаянный рывок…
Не помню, что именно стало препятствием на пути этой гребаной стенки, помню лишь то, как, словно в замедленной съемке, эта железяка отскакивает обратно на свое место, которое уже почему-то занято моей ногой. Бум! – сказала железяка. Ой! – ответил я. Отчего-то в тот момент я не вспомнил ни одного ругательства, хотя практиковался ежедневно и учителя были дипломированными. Одно одинокое «ОЙ» и растерянность. Боли почему-то не было, испуга тоже. Только растерянность и ощущение того, как кирзовый сапог, который всего минуту назад был на два размера больше ноги, вдруг стремительно становится тесным…

Когда прошло оцепенение, и я вдруг понял, что стоять стало неожиданно неудобно, я примостился на первую попавшуюся горизонтальную поверхность и попытался снять некогда свободный сапог. Не тут-то было. Напряжение росло, вокруг меня столпились коллеги, и лица их почему-то стремительно грустнели. Они что-то спрашивали, но я был просто поглощен неподатливым сапогом. Да! – я его победил! Но почему-то победа радости не принесла – я понял, что сапог никаким волшебным образом своего размера не поменял, - зато неузнаваемой стала ступня. В тот момент в памяти возник фрагмент художественного фильма «Халк», в котором у главного героя рвется обувь от чрезвычайно растущих ног.
После визуального осмотра я отметил увеличение ноги примерно на высоту спичечного коробка, ничего другого для сравнения не прикладывал – как-то не до того было. Тут же был признан недееспособным и получил диагноз – ушиб. На ноге стоять мог, поэтому решил добраться до дому пешком (жил примерно в трех-четырех километрах). Позже я узнал, что при болевом шоке боль не кажется такой уж больной (извините за тавтологию). Путь домой лежал вдоль железной дороги. И я пошел, что мне оставалось делать?
Настроение ушло даже не в ноль – в далекий минус. Я делал первые шаги, а настроение с каждым шагом умудрялось падать еще ниже, хоть я и считал это невозможным. Над головой сгущались тучи. Буквально. Метров через пятьсот я понял, что на ногу могу наступать, только причудливо заворачивая ее внутрь, в других случаях гравитация непреодолимо увлекала к центру Земли. Грянул гром! Причем так грянул, что на секунду я отвлекся от ноги, а гравитация, сука такая, не дремала… Сомнительное, скажу я вам, удовольствие, шагать под проливным дождем с двойным переломом ступни. Боковым зрением я замечал изредка пробегающих людей и от всей души желал им как минимум три дня кровавого поноса. Пробудившиеся животные инстинкты заставляли при каждом шаге скалиться и изредка подвывать, ибо местность была крайне пересеченной.

Ура! – я добрался-таки до дома. Вспомнив один из советов коллег – «Макс, поссы на тряпку и примотай к ноге. Средство народное – опухоль сойдет» - я от бессилия сунул ногу в ванну и просто-напросто ее обоссал, надеясь, что вот так – напрямую и без тряпки, - подействует быстрей. Подождав минуту, я отчаялся дождаться облегчения и, неуклюже вымывшись, лег спать. На следующее утро в травматологии я с удивлением узнал о двух сломанных костях, а ближе к обеду уже осваивал транспортное средство «костыли». Какое-то время я даже надеялся, что это событие вкупе с предыдущим переломом ключицы обеспечит мне освобождение от армии, но врачи приемной комиссии уверили, что здоровее меня только силач Поддубный. Так что долг Родине я тоже отдал, но это уже совсем другая история.
В заключении хочу сказать, что я не знаю, для чего я все это изложил. Морали никакой не будет. Будьте бдительны, комрады, и соблюдайте технику безопасности.