Ночь в подворотне
Укутала лица
Мрачным и
ненадежым саваном.
Где-то повизгивала милиция:
В воздухе звуки сирены
Плавали.

Плавали и улыбались рыбы
в аквариуме,
Замерзая в кусочках льда,
водоросли колыхались и таяли,
но не меняли улыбок,
Непрекращавшихся никогда,
у менекенов,
выставленных на ветрины.

В венчике темно-синего лотоса,
Через стекло
смотрел рак-отшельник,
Размышляя над странным вопросом:
Теплый ли соус по понедельникам.

Резким движением
Оправив фрак,
И немного сутулясь,
Думая:
"Вот ведь бывает как!"
Морган вышел на улицу.

Тихо катились по мостовой,
Чуть припорошенной снегом,
Тени фонарных столбов,
Мертвый городовой
И паровые телеги
Пели несмазанным хором,
Что и смущало Моргана.

Дядя заканчивай
с амфетаминами!
Рёк из коляски чуть сзади
Младенец,
Правильным (как у священника)
басом.
Морган с натянутой миной
бездельника
Принялся в урну
свирепо выбрасывать
Пачки из свернутых денег.

Но отвлечемся.
Увы,
Если вы когда-нибудь
встретите,
в солнечном городе
славного малого,
он улыбнётся вам.
И ответите вы.
Знайте, он может быть
Каннибалом.

Он не отваривает младенцев,
С кубиками бульона
и щепотью соли,
Но под конец
календарного месяца,
может себе кое-что позволить.

Завтра, я думаю,
нет уверен,
в вероятности события:
Он принесет к обеду
Печень и потроха,
Не совсем еще ветхого деда,
что оказался на вскрытии,
Или невинной девы.

А накануне,
на скользких ступенях,
городского сто третьего морга,
будет его поджидать несомненно,
Скромный и дружелюбный Морган.

Он обменяет пакет на пакетик,
Скромно пожмет парню тощую руку,
Но после этого, ежели встретит,
Сделает вид, что интересуется
Им не больше, чем мухой.

Странный обед,
приготовит клиент.
Морган зарядится амфетаминами,
Делая вид,
что его больше нет,
И обреченно-беспечно
Он растворится в вечности,
Вылитой из парафина.

А труп на холодном столе,
Будет
беспокойно ворочаться,
и ожидая покоя столетия,
выйдет на улицу
среди ночи.

И в темноте,
плотно укутанный
в белую простынь,
выберет в городской суете,
девочку или мальчика
среднего роста.

Сзади положит ему на плечи,
тощие и костлявые пальцы.
Вздрогнет при виде их,
прохожий встречный,
и побежит без оглядки дальше.

Съежится как от мороза ребенок,
встанут под шапкой
от страха волосы,
и в это время услышит
тихий и чуть надтреснутый голос:

Во-первых,
что может мертвый
живому сделать?
А во-вторых,
того, кого нет,
поздно уже
страшиться и глупо.
Деточка, нужно бояться живых,
Люди страшнее, чем трупы.