- А, сичас, товарищи, - объявил конферансье, - вы увидите выдающийся номер в исполнении несравненного Эдика Расписного.

Из-за кулис на сцену вылетел малый в синих растянутых трениках и серенькой майке. Худые руки синие от наколок, на голове кепка. Во рту - папироска.

- Вниманье, гражданы, - приветственно взмахнул он рукой. - Вниманье. Я покажу вам исключительнай фокус, но мне нужон памощник. Вот ты, - Эдик ткнул пальцем в толстую тетку, сидевшую во втором ряду. - Сагласная помочь?

Тетка пунцово зарделась и отрицательно замотала головой.  - А ты? - указательный палец фокусника нацелился на смуглого мужика в тюбетейке и халате, занимавшего место неподалеку. - Папрашу-папрашу на сцену.

Мужик в тюбетейке вышел на освещенный софитами круг и встал рядом с Эдиком.
- Как тя зовут-то, уважаемый аксакал?
Публика сдержанно засмеялась.
- Бахадур, - степенно ответил мужик.
- Очприятно, Бахадур. Тут уважаемый вот какое дело... Ты щас даешь мне свой кошелек...
- Нэ, какой кашилек, нэ... Дэнги...
- Не жмись, дурак, гони лопатник, - тихо зашипел Эдик, сопровождая слова незаметным тычком в бок, - а то урою, тя, падлу.
- Вот уважаемый Бахадур, дает мне свой кошелек, - продолжил Расписной во весь голос. - Я убираю кошелек под кепочку... Давай, кошель, гнида, ничо с твоими лавэ не случится, - он зашипел опять, склонившись к уху недоверчивого помощника. Напористость и злобность интонации, наконец возымели действие.

Держа полученный кошелек над головой, Эдик прошелся по кругу перед первым рядом.

- Чудо совецкой телепортации! - торжественно проорал фокусник, и чуть приподняв кепку над коротенькими волосами, засунул кошелек под нее.
Ударник в оркестре заколотил тревожную дробь. Свет потихоньку стал меркнуть, и после трехсекундной темноты, снова ярко вспыхнул. 

- Оппа! - фокусник резко сдернул кепочку с головы, чтобы публика убедилась в отсутствии кошелька. Мужик в  тюбетейке икнул, тяжело глядя на лысую макушку Расписного.

- А где же, пазвольте спросить, кошелек? - заблестел фиксами фокусник. - Мадама на шишнацатом месте, паднимити-ка, дорогая, сваю жопку с кресла.

Женщина испуганно вскочила, полуослепшая от направленного на нее света прожектора.
На сиденье лежал кошелек. Зал зааплодировал. Оркестр сыграл что-то короткое и бодрое.

- Ну, уважаемый Бахадур, забирай свои сокровища, - подтолкнув помощника в плечо, Эдик раскланялся.

- Это падстава, они специальна сгаварились, - выкрикнул кто-то из публики.
- Это ты вякнул? - строго спросил фокусник, глядя из-под насупленных бровей на крепко сбитого паренька, по-барски развалившегося в кресле.
- Ну, я. Неправда штоль? Вы трое специально сговорились...
- Сам хочешь папробовать? Не веришь в чудо савецкай телепортации? - перебил его Эдик. - Тада вылазь суда, давай кошелек. Павторим фокус.

Чуть покачиваясь, парень спустился к арене, доставая из кармана брюк толстый бумажник. Представился он Василием.

Номер повторился. Бумажник обнаружился у гражданина, сидевшего на втором ярусе. 
Под смех публики парень, недовольно чертхаясь, полез за ним.

- А теперь гражданы, второй нуме... - начал Расписной, но его оборвал  крик.
- Где деньги? Где мои, блять, деньги? Шессот семьдесят рублей где? - исступленно потрясал раскрытым бумажником Василий. - Факир, блять, ебаный, ты их спиздил?!

- Это клевета на высокое звание советского фокусника, - закричал в ответ Эдик.

- Вы пьяны, гражданин, я это сразу заметил, - вмешался в ситуацию конферансье, до этого момента скромно стоявший у кулис. - Проводите голубчика.

Два крепких униформиста в красных пиджаках с аксельбантами поволокли беснующегося Василия к ближайшему выходу. Парень вырывался и продолжал кричать, что приехал в город за мотоциклом, на который копил целый год, что выпил только две бутылки "Колоса", и что он этого просто так не оставит.

- Прошу прощения товарищи, - когда крики стихли, произнес конферансье, - за этот досадный инцидент. Кому-надо разберутся. А сичас, после небольшого перерывчика, следующий номер нашей программы.

На арене начали сооружать некую конструкцию из тросов, перекладин, шестов. В центре установили козлы.

***
- Итак! Встричайте, несравненный Эмиль Рио и царь абизьян, горилла по кличке Рэкс!

Зал зааплодировал. Перед публикой появился карлик с черной бородой до пояса, держащий на длинном поводке здоровую гориллу. Обезьяна, превосходящая хозяина в росте раза в полтора, злобно скалила зубы и крутила башкой. Натянув поводок, карлик заставил ее поклониться.

Два униформиста пронесли к козлам сверток, напоминавший спеленатую мумию. Голова, плечи и торс были забинтованы, ноги завернуты в большой кусок материи, похожий на русалочий хвост.  Быстро и аккуратно они зафиксировали туловище, оставив нижнюю часть тела свисать с краю козел.

Карлик подошел и, сдернув с ног мумии покрывало, открыл на всеобщее обозрение чью-то бледную от страха жопу. Тренированными движениями он смотал бинт с головы мумии, явив публике перекошенную физиономию Василия со ртом, залепленным скотчем.

- Работать, Рэкс! - резко скомандовал карлик.

Обезьяна, довольно порыкивая, пристроилась к Васиной жопе и быстро задергала тазом.

- Так будет с каждым, кто не верит в чудо совецкой телепортации! - выкрикнул Эдик  Расписной из оркестровой ложи. Дирижер махнул палочкой и музыканты грянули "Авиамарш".


***
- А че это публика у вас так шумит? - спросил ветврач. Они с директором цирка стояли перед клеткой со свиньей и курили.
- Хуй их знает, - директор пожал плечами. - С ней то чо делать?
Врач потыкал носком ботинка хавронье в бок.
- На мясо, на мясо пустить. Чо с ней еще делать, если обезьяны ваши ее почти насмерть заебали. Новую купите.

Они дружески распрощались. Директор пошел отдавать распоряжения. Свинья доставила хлопот.