Соль-Илецк, что близ Оренбурга, суровое место.
А уж суровее «Черного Дельфина», что в Соль-Илецке, разве что более известный «Белый Лебедь».
Четырнадцать лет строго, что отсижены «звонком» в «Черном Дельфине», суровые годы.
Артем отбыл именно столько.
Когда тебя закрывают в 1992м, а выходишь в 2006м, попадаешь в другой мир.
Все другое – Город, машины, люди вокруг тебя, а главное, сама жизнь.
Другие правила, другая манера поведения, другие ценности.
От «коллектива», в котором трудился Артем, остались лишь пара десятков могил на Южном кладбище, да пара страниц в «Бандитском Петербурге» Константинова.
Возможно, не севши тогда, он был бы сейчас среди этих рядов гранитных плит, пантеона героев того времени, хозяев страны той эпохи.
Эти четырнадцать лет пережгли характер, привнеся четкое понимание, что больше в его жизни не может быть зоны. Лучше смерть.
Ему было сорок два.
Нельзя сказать, что жизнь выкинула его на обочину.
Небольшие дивиденды в виде двух торговых помещений, сдаваемых в аренду, приносили скромный дивиденд около двух с половиной тысяч американских денег, помогая избежать унизительной работы охранника в каком-нибудь бизнес-центре.
Осталась и небольшая квартирка-однушка на Васильевском.
Был и Мерс -  CLK, все еще стильный, но уже немного архаичный, как и его владелец.
Немногие знакомцы из той эпохи постарели, поправились, облагообразились.
Они напоминали ему ухоженных домашних сенбернаров.
Сам Артем был похож на матерого травленого волка, вырвавшегося из под влажков загонщиков.
Метр восемьдесят ростом, под сотню весом, без единой капли жира,коротко стриженый с седыми висками, он имел тяжелый взгляд.
Взгляд героя ушедшей эпохи.
С таким не захочется играть в гляделки.
Регулярно посещавший спортзал, ухоженный и загорелый, с вставленными ослепительно-белыми фарфоровыми зубами, хорошо одетый, со стороны он выглядел вполне респектабельно.
Сам Артем понимал, что это закат.
Этот Мерс – последний для него.
Когда придет время менять машину, следующей тачкой будет авто попроще. 
Престижное новье для других.
Это их мир, их жизнь, их правила.
И квартира будет его последним пристанищем. Она будет стареть вместе с хозяином.
Вот и прошла жизнь, думал Артем, сидя за бокалом пива в «Атриуме» на Казанской.


  Светлана была хороша собой.
Стройное загорелое проэпелированное тело.
Натуральная грудь четвертого размера, все еще упругая и плотная, не смотря на двадцать восемь лет жизни.
Длинные стройные ноги, подтянутый круглый зад.
Правильные черты лица, светлые волосы, собранные в пучок, большие голубые глаза, чуть поправленные у врача пухлые губы.
Небесно-голубое платье от Valensia Bacco, сумочка Dior, туфли от Manolo – картинка.
Для нее, бывшей модели, уход за собой, фитнес, бассейн и ставший автоматическим подсчет калорий были такими же естественными занятиями, как чистить зубы.
Мужчины провожали ее взглядом.
Но только она, да другие такие же годдиггерши, отдавала себе отчет, что это закат.
Ее возраст в этом мире  был синонимом выражения «без шансов».
Богатым мужчинам не интересны девушки старше двадцати пяти.
Света понимала, что свой шанс она упустила. Упустила навсегда.
От той жизни у нее осталась куча шмоток, квартира на Колокольной, подаренная любовником-москвичом, красный Mini, подарок другого поклонника – пожилого женатого бизнесмена из Сургута, и все.
Все.
Работа управляющей SPA позволяла ей кое-как сводить концы с концами, однако она понимала, что яркая жизнь позади.
Следующие шмотки будут куплены на распродажах, Mini заменит Nissan Micra.
В ближайшее время надо будет успеть очаровать какого-нибудь обрюзгшего менеджера средней руки, ублажая его вялый член королевским минетом, в обмен на статус замужней женщины, бюджетный отдых в Турции и еженедельные лекции об экономии.
И надо торопиться. Через пару лет могут ведь не взять, думала Светлана, входя в «Атриум».