Не желающий заиметь чужого – своё не потеряет.

Молодой, чистокровный дагестанец волею судеб оказавшийся в маленьком северном городишке, - Аслан, с измальства верил в свою счастливую звезду, и не устанно трудился на ниве евроремонтов для зажиточных скупердяев-нефтяников. Однажды занозившая его голову мысль о том, что нужно иметь «своё дело» гнала его в погоню за наживой погоняя мелкими неприятностями. Он спешил успеть воспользоваться плодами этого «своего дела», которое намеревался начать, как только скопит достаточно лавэ. Диапазон «своего дела» был широк, на сколько позволяла фантазия молодого дагестанца с ограничениями по сложности и отдаче. Составить счастье Аслана могла бы простая но «своя» парикмахерская, или шиномонтажка, забегаловка на рынке, пусть даже бутик со шмотками в торговом центре, лишь бы «свой». Словом всё, что он видел во владении других людей, он мысленно примеривал на себя и получалось в целом не плохо, если б это было его «своё». Синдром отсутствия постоянного заработка заставлял его много суетиться, работать, брать на себя обязательства и не выполнять их, требовать с клиентов денег наперёд и порою даже скрываться от кредиторов, встречаясь с которыми позже, как правило при деньгах, Аслан ссылался на семейные и прочие неприятности братьев «головорезов». На первый взгляд его даже можно было принять за верующего исламиста, он часто упоминал в разговорах о мусульманских праздниках и своих посещениях мечети, но если бы вы спросили его, какой на дворе сейчас год по исламскому календарю, то Аслан бы вам не ответил, озлившись на то, что вы поднимаете на смех его религиозный пыл. Хотя сочувствие к заветам отцов не мешало ему курить, пить русскую под пельмешки, есть свиной шашлык, и в глубине души недолюбливать соплеменников.

По молодости лет, он хромонул по жизни, и угрелся на взросляк за разбой. Что делать? Горячая кровь смолоду лихорадила его отчаяную башку и давала выход слепой, безобразной агрессии. Но попав к хозяину на верных лет пять, он сумел прочитать на лицах новых соседей, что теперь он никто, пришёл туда ни счем, а «мужиком» прожить на зоне не западло, ведь как известно, зона – это маленькая жизнь. Годы ссылки не прошли даром для нашего декабриста, он приобрёл умение работать руками. Аслан занялся резьбой по дереву, и это его увлекло, а в последствии стало приносить ощутимый доход благодаря отчаянной трудоспособности неутомимого зодчего. Вырезал он преимущественно нарды и шахматы, имевшие популярность, как на зоне, так и за её пределами, брался и за такие заказы, как журнальные столики и прочий ширпотреб. С работой он справлялся отлично.
Другим своим приобретением – страстью к игре он тоже обязан лагерю. Игра захлёстывала, игра делала его богачом, и пускала по миру, игра торопила его в работе – всегда было нужно отыграться и он резал нарды как робот по восемнадцать часов в сутки, а потом сутки напролёт играл в те же нарды, балансируя на грани до самого звонка.

За воротами Аслана никто не встретил, да он никого и не ждал. Он сумел вынести из под замка кое-какую наличность, но не сберёг ни рубля, всё промотав в кабаке на вокзале. Воспалением в мозгу колотилась в его голове мысль, - пора начинать «своё дело». В К. он попал благодаря своей матери. Она переехала из Махачкалы в этот «дикий» северный город, чтобы быть поближе к сыну. Выйдя из лагеря и поселившись у неё он вскоре начал приносить пользу горожанам, делая ремонты в их офисах и квартирах. По началу, он выполнял работу добросовестно, делал её чаще без посторонней помощи и заработал себе имя. Ремонт в одиночку дело не лёгкое - медленно одному-то копаться, и это обстоятельство приводило порой к разногласиям с заказчиками, но результат обычно всё сглаживал, - клиент оставался доволен качеством отделки жилья, а Аслану не с кем было делиться гонораром.
Потом он переехал к маме своей молоденькой подруги, чем поверг старушку в предынфарктное состояние, потерявшей со временем счёт его одноликой родне, безвылазно гостившей теперь у них в доме. Аслан попросту постеснялся привести в свой дом русскую «нежену», щадя чувства своей мамы. В трудах и заботах пролетели пять лет. Клиент попадался разный, как правило – жмот, случались и форс-мажоры. Но Аслан не унывал и твёрдой поступью шёл к «своему делу» с завидной самоуверенностью молодого кавказца.

Как-то раз Аслану повезло, он получил заказ на отделку помещения в зале игровых автоматов. День и ночь он трудился наблюдая вполглаза за тем, как в соседней комнате ошалевшие от азарта люди отчаянно лупили по ярким клавишам, курили, и бессвязно ругались энергично жестикулируя. О существовании в городе этих чудо-машин он знал, но страх потерять всё, ничего не имея, заставлял его обходить подобные заведения стороной, и не вникать в правила этих диковинных игр. Работая «на объекте» он наслушался разных историй о чудесных выигрышах, поднятых якобы с полтинника, и гигантских проигрышах заоблачных сумм, повергших неудачников в финансовую пропасть. В один из дней управляющий отдал Аслану часть причитавшихся ему денег. Работа близилась к концу, настроение было первый сорт, и Аслан неутерпел, - сунул таки в бесовский аппарат измятую пятисотку. На экране запрыгали лягушки, циферки, буквы и прочая дребедень. Протыкавшись в кнопку до появления цифры ноль в правом углу экрана, Аслан почувствовал себя ослом, и разочарованно побрёл домой. Бездушный аппарат проглотив пятихатку, выпустил наружу духа игры, дремавшего в Аслановской утробе со времени возвращения из командировки. Утихомирить душевные страсти можно было лишь одним способом – вернуть проигранные деньги. На завтра Аслан приготовился дать решительный бой лягушкам и кнопочкам.

Сделав «на объекте» всё, что наметил за день, он вновь уселся перед экраном, в надежде положить конец этому безобразию. И тут Аслана понесло… Проиграв всю наличность, меньше чем за неделю, он успел наделать долгов и, вытребовав у хозяина притона денег за недоконченную работу, тут же всадил их в автомат. Безумный марафон подорвал силы кавказца, казалось, что он потерял способность трезво рассуждать, но мозг его работал, как тот автомат, приготовляя хитрый демарш на закуску. То, что с «зятем» происходит не ладное, тёща догадалась, когда в доме перестали водиться деньги. Разговоры с дочерью заканчивались слезами и обвинениями в национализме. Бедная девочка любила своего Асланчика до безумия и не оставила бы его в беде ни за что на свете, хотя и с ней он не был до конца откровенен в те дни. Наконец план в его голове созрел. Всё гениальное просто, - чтоб обыграть машину, нужно иметь терпение и много лавандоса на кармане. Но оставить всё как есть и снова взяться за кисти и мастерок, он бы уже не сумел. Вызов был принят, а Аслан привык бороться со злом до конца, невзирая ни на какие потери.

Поговорив с мамой, он кое как уломал приютить его у себя с невестой и «тёщей» на время, пока он будут заниматься «своим делом» на деньги вырученные с продажи квартиры «её мамы». Уговорить «тёщу» было почти не возможно, ведь даже его обожаемая «зайка» в начале пришла в ужас от такого бизнес-плана. Чем именно он собирается заниматься - не говорил, назвав лишь это делом - надёжным, доходы от которого, вскоре сделают их всех счастливыми, белыми и пушистыми, и они наконец-то поженятся. Для этого тоже ведь надо чем-то жертвовать?! В противном случае, им попросту придется расстаться. Она пыталась настоять на кредите, под какие угодно проценты, но сама понимала, что денег ему никто не даст. Время шло, напряжение росло, счастье единственной дочери висело на волоске. Её мать махнула на всё рукой. Что она понимает? Молодым жить! Пускай распоряжаются как хотят. Но как она будет жить под одной крышей с «этой» женщиной!? И они смеют называть её за это эгоисткой! Жестокие дети…
В итоге с жилплощадью пришлось расстаться. Продажей и получением денег занялся Аслан, ведь это его «своё дело», и не надо мешать, лишь бы все были довольны. Аслан же на радостях сунул «зайке» в руки десять тысяч рублей и ушёл «по делам».

Вы думаете легко запихать в автомат 740 бумажек за вечер? Как бы ни так! Шестизначные цифры на экране усердно теряли нули и к утру лягушки монотонно проквакали – Следующий! Аслан тихо сполз с кресла. Если б на месте машины сидел живой человек, он бы возликовал от восторга при виде такой кучи выигранных денег. Но автомат безучастно мигал кнопками, приглашая продолжать играть дальше. Управляющий и охранник смекнули, что этакая прыть может добром и не кончится, и вызвали на всякий пожарный хозяина заведения, от греха. Хозяин покрутился на глазах у Аслана, и успокоив персонал, отсутствием предпосылок, поехал спать. Утро – вечера мудренее.

Не найдя в карманах ни единой тыщёнки, Аслан вышел на воздух. Пачка сигарет давно была пуста, и курить в общем-то не хотелось. Ему вспомнился лагерь, кореша-арестанты, кружка с крепко заваренным чаем, старенький телевизор. Развернувшись, он прошёл в комнату, где до сих пор валялись его инструменты, хозяин так и не продолжил ремонт, надеясь на возвращение Аслана. И он вернулся с монтировкой в руках. Убежать никто не успел. Минут двадцать Аслан крушил всё, что видел перед собой. Черепно-мозговую получил один бедолага посетитель, охранник отделался меньшими травмами а администратор скончался до приезда скорой. Лягушки больше не квакали. Аслан расколотил все двенадцать аппаратов. Мусорам сдался без боя. Что его ждёт, он знал. Где скоро окажется тоже, - вариантов было не много. Ему там показалось, что трое мерьвы.

В последствии он не брал свиданок со своей «зайкой», и очень жалел, что маме пришлось отказать им в приюте, он сам понимал, что так будет лучше. Куда, к какой своей родне они уехали из К. он не знал, и не хотел знать. Ведь Аллах милостив ко всем живущим на этой земле, а двенадцать лет всё таки– не вышка!


Веталег
17.10.09