Я спешил под моросящим дождиком к последней паре в ПТУ, педофилы обещали степёху. Левый кроссовок впитал в себя целую лужу, заквасив прелый носок. Вдруг, кто-то вцепился в руку! "Младой чилавееек, памагите перейти дарогу?" проскрипела пенсионерка толи не смазанной пиздой, толи зубными протезами. Под гипнозом боянов о блядской молодости, ёбле с гитлеровцами и геморрой с кулак, оказался у порога её дома. По пути я выращивал не только колонию грибков в кроссовке, но и план, как беспалева спиздить золотишко, в могилке то всё равно не пригодится. Дрожащей рукой болтливая карга провернула ключ, дверь в квартиру отворилась.
В нос тут же ударил запах спершегося коммунизма. «Внученька, у нас гости, ставь самовар!» засуетилась старушка. В прихожую вошла внучка, оценила меня на троечку и побежала на кухню. Через пару минут бурлящий кипятильник в тазике был готов удивить гостя радушием.
- А где заварка, бабуля?
- Ой блядь, зобыла совсем про чай-та. Ну ничаво, знакомства ради тяпнем по 5 капель моей настойки. В тазике бичпокет зоварим. Гоша, мой руки, перед и за стол.
Вздрочнуть на 5 минут приютил туалет. Стакан с водой под челюсть, зубная паста "пихтовый бальзам", шампунь "крапива", экстракт гноя и другие атрибуты гигиены мешали представлять свой язык в пилотке внучки, стойко рисуя селёдочный смрад старушачей пизды рядом. А этой пушистой хуйнёй античная сухощелка мочалит пизду до истощения, вспоминая прыть деда, а может это и вовсе оторвавшийся клок её мотни. Фу блядь, да еще и «Красной Масквой» несёт!
Я, драное очко и юная пелодка присели за стол. Украшением стола была целая дюжина бутыльков "боярышник", вялая гвоздика и разноцветная клеенка. «Здравы будем бояре!», рявкнула старая, после первой. Второй бутылёк, третий, пятый, четвёртый, шестой... я сбился со счёта. Блядский огонёк загорелся в глазах внучки, я сел поближе к пилотке. Рука сама легла на коленку, поиграла с губёшками в промежности, массировала по часовой стрелке клитор, влажным от смазки пальцем. Витиеватый разговор вяло тёк, как и внучка, но в один момент оборвался звоном. Еще минуту назад старуха что-то бормотала, чокалась с вазой, занюхивала геранью, а сейчас её голова звонко клюнула тазик с вермишелью быстрого приготовления и заткнулась.
- "А у меня сегодня степёха, гы", намекнул я на продолжение банкета.
- "А я сосать хочу, аж скулы сводит. Пойдём беспалева в подъезде отстрочу, а то вдруг она проснётся" бодро повелась пелодка.
Преклонив перед елдой колени в обоссаном еще до нас подъезде, внученька принялась делать минет. Её щечки наливались румянцем, а носик щекотали волоски на лобке. Чтобы отдышаться, дева остановилась, почесала рукой носик и спросила:
- Я поступать в универ приехала, а ты где учишься?
- Там, где нет гламурных педоразов, "семёра" - самое пиздатое ПТУ.
Внучка продолжила шлифовать залупу, причмокивая не стесняясь. Устав поглаживать по голове, стал натягивать её рот на хуй глубже, еще глубже, держа за волосы и вскоре задёргался в конвульсиях оргазма. Подготовившись, дева вытянула язык и зажмурилась, в два глотка управившись с содержимым бесстыжего рта.
- "А тебя как зовут, кстати?", спросил я, с истомой на лице.
- "Таня. Если понравилось, то можешь просто Танечка", облизнулась моя новая знакомая.
- "Поступай к нам в учёху, экзамены сдашь даже беспезды".
Я поцеловал Таню в губы, почувствовав вкус… блеска с ароматом клубники.