***

Усатый, освещаемый фарами проносящихся мимо машин, стоял над поверженным бугаём, и громко ругался в пространство. Беда была в том, что он никогда не водил машину. Теоретически он знал, как это делается, и, пожалуй, смог бы справиться, но у него, естественно, не было водительских прав, равно как и паспорта, - на первом же посту при проверке его попытаются задержать. Усатый с досадой пнул труп, и вышел на дорогу - ловить новую машину.

Но, видя человека, голосующего рядом с машиной, опять же никто не спешил останавливаться, чтобы помочь "прикурить" или "дёрнуть". У всех были свои дела.

Людоед зверел.

В ярости, прохаживаясь туда-сюда по обочине, он бросал злобные взгляды на пролетающие мимо легковушки. Поганый жирный боров! Из-за него вынужден сейчас мокнуть и мёрзнуть на ветру! Усатый прошелся вперёд, к осиротевшей машине. Видимо ему придётся самому ехать, если так будет продолжаться.

Внезапно за спиной зашуршали тормоза. Усатому чудовищным усилием удалось придать лицу человеческое выражение. Он оглянулся. Водитель "шестерки" посигналил фарами, приглашая подойти. Усатый быстро осмотрел себя. Дьявол!

Окровавленный пиджак!

Маньяк снял его и бросил на переднее сидение. Водитель "шестерки" снова нетерпеливо поморгал фарами.

- Иду, иду! - Крикнул Усатый, вытирая руку и протез об спинку сидения. Протез... Чёрт! Протез на виду!

Двигаясь боком, чтобы сидящим в "шестерки" не было видно крюка, людоед с улыбкой на лице приблизился. Стекло рывками опустилось, и с переднего сидения на него уставились двое: пожилой водитель - доброжелательно, а женщина (видимо жена) - с подозрением.

- Ну, в чём проблема? - водитель указал на "девятку". - Бензин?

Усатый помотал головой и открыл рот, собираясь сказать, но дама его перебила, сварливо спросив:

- А что же тогда?!

Людоед поперхнулся и воззрился на наглую суку. Лицо его начало багроветь, но он с усилием перевёл дыхание, и ровным голосом вежливо сказал:

- У меня машина. Сломалась. - Он сделал паузу. - Вы не могли бы подбросить меня до ближайшего метро?

Водитель удивлённо переглянулся с женой. Потом пожал плечами и спросил:

- А что... Машину здесь оставите, что ли?

- Да, здесь.

Водитель озадаченно помолчал, и уточнил:

- А не сопрут?

Маньяк оскалился:

- Не думаю.

Шофёр ещё раз пожал плечами и предложил:

- Что ж, садитесь, - он протянул руку и вытащил кнопку, запирающую заднюю дверь. Жена хмыкнула и капризно заявила:

- Я думаю, вам с Тобиком не будет тесно!

- Тамара! - с укоризной сказал водитель.

Усатый, уже потянувшийся к дверной ручке, замер. Слегка помотал головой, как бы не веря ушам:

- С кем?

Ответом послужило приглушенное тявканье. Глаза людоеда расширились. Он открыл дверь и окаменел: на него, махая хвостиком и повизгивая, двумя бусинками глаз смотрела белая комнатная болонка, радостно привставая на задние лапки и суча передними.

Молчание длилось секунд пятнадцать. Наконец водитель не выдержал и осведомился:

- В чём дело?

- Всё в порядке, - глядя сквозь болонку мутными глазами, чётко проговорил Усатый. - Всё очень даже хорошо!

- Тогда садитесь, пожалуйста!

- Да, - как будто не слыша его, продолжал Усатый, залезая в салон. - Нам не будет тесно. Ничуть.

- Ну, вот и славно, - усмехнулся водитель. - Поехали!

Он тронулся, обогнул "девятку" и вдруг остановился:

- Слушайте, ведь она открыта! Надо закрыть...

- А-а-а... Нет. Не надо, - людоед помотал головой.

Водитель попробовал спорить:

- Нет, ну Вы...

- НЕТ! - Усатый подался вперёд, и произнёс прямо в ухо, обдав шофёра мясным запахом: - ЧЁРТ с ней!

Покосившись на странного пассажира, водитель пожал плечами и набрал скорость. Впереди показалась освещённая кольцевая дорога. Пассажир на заднем сидении молчал. Болонка с любопытством обнюхивала соседа, порываясь забраться ему на колени. Усатый злобно отпихивал её - с каждым разом всё сильнее.

Машина сбавила скорость - проезжали пост ГАИ. Инспектор, казавшийся из-за бронежилета ещё толще, чем был, перегородил полдороги и лениво отсеивал из общего потока грузовые машины, чем образовал небольшую пробку. Водитель "шестерки" ругался сквозь зубы.

А болонка не унималась, и, во что бы то ни стало, старалась залезть на колени пассажиру. Людоед по-прежнему молчал, хотя дыхание у него слегка отяжелело. Наконец он не выдержал, и обратился к даме на переднем сидении:

- Послушайте, сударыня... - Усатый выдержал паузу, ожидая реакции.

Та вздёрнула подбородок и демонстративно уставилась на дорогу, делая вид, что не услышала. Тем временем болонка изловчилась и вспрыгнула-таки на колени Усатому, испачкав грязными лапами брюки. Людоед шумно выдохнул и отвесил ей такую затрещину, что пёсик перевернулся в воздухе и ударился хребтом о жёсткую ручку левой двери. Салон машины наполнил жалобный визг, перешедший в тонкий скулёж. Дама в гневе обернулась:

- Что вы там творите!

Усатый, глядя на скорчившуюся на полу собачку, объяснил:

- Тобика... Успокаиваю.

Собака скулила. Женщина обеспокоено посмотрела назад и, увидев лежавшего на боку любимца, закричала:

- Вы... Что вы сделали! Что вы сделали!

- Да ничего особенного. Больше прыгать не будет!

- Сволочь! - У женщины на глазах показались слёзы. - Гена, останови!

Водитель при всём желании не мог остановиться, поскольку ехал в левом ряду, он только крикнул:

- Да что там происходит, в самом деле?!!

Усатый подвинулся левее, сгрёб за шкирку завизжавшую болонку и, крюком потянул на себя ручку левой двери. Замок щелкнул, дверь приоткрылась, и в салон ворвался ветер. Усатый толкнул протезом дверь и крикнул:

- Ну что? Полетаем?!!

Он открыл дверь шире и вышвырнул болонку на мокрое шоссе. Кувыркаясь и визжа, она по инерции прокатилась вперёд по асфальту, оставляя на нём клочки белой шерсти, и угодила под колёса огромного "плитовоза".

Дама на переднем сидении в ужасе закричала, а Усатый хохотал, усевшись посередине сидения и схватившись за передние подголовники. Женщина отпрянула, когда крюк царапнул ей голову. Усатый привстал и, уцепив её острым крюком за плечо, усадил на место. Дама вскрикнула от боли.

Гена включил аварийную сигнализацию и остановился на широкой разделительной полосе. Людоед снова подался вперёд и схватил его за волосы:

- Куда? Давай, езжай к метро!

Водитель, тряхнул головой, попытался вырваться:

- Ты что, мужик, одурел?!

Усатый оскалился:

- Ах, вот как! - и рванул крюком его жену за плечо. Та дико закричала, когда остриё распороло кожу и ткнулось в кость. Попыталась вытащить его из раны, но Усатый провернул протез и, на секунду выпустив волосы водителя, ударил несчастную по рукам и рявкнул:

- Заткнись!!! Сука! - и, повернувшись к водителю, пригрозил:

- Лучше вези, целее будешь! Ну?!

Водитель, тяжело дыша, встретился глазами с женой: в них был страх и боль. Он тронулся и съехал обратно на шоссе. Глухо спросил:

- Куда надо?

Усатый улыбнулся:

- Ну вот, другой разговор! Вообще-то, мне всё равно - куда. Может, прокатишь по ночной Москве, ха-ха!

Водитель помолчал, потом попросил:

- Оставь нас в покое. Мы тебе ничего дурного не сделали, так ведь?

- Так. И поэтому - живы. Только вот сударыня, - Маньяк указал взглядом на его жену, - хулиганит!

Вдали показалась светящаяся буква "М".

- Ладно, - решил Усатый, - высади меня у метро, и быстро езжай отсюда, понял? И без фокусов.

Водитель хмуро кивнул. Подъехали к метро. Усатый вынул крюк из плеча женщины (та болезненно вскрикнула) и, достав бумажник, спросил:

- Ну-с, сколько я вам должен?

Гена, успокаивая всхлипывающую жену, ответил:

- Не надо. Пожалуйста, уйдите.

- Нет, ну как же так, - людоед открыл бумажник, достал деньги. - Сколько? Сто? Двести?

Он отсчитал две купюры. Гена смотрел на деньги, не говоря ни слова. Усатый достал ещё бумажку:

- Триста? - он убрал бумажник и положил деньги на приборную панель, - Ну, думаю, триста хватит.

Он открыл дверь, и поставил ногу на тротуар. Вдруг выругался и залез обратно. Захлопнул дверь и обратился к водителю:

- Слушай, Ген, одолжи мне куртку, а? А то ведь меня с этим, - он указал на протез, - в метро не пустят.

- Что?

- Глухой? Куртку снимай! - Усатый начинал злиться.

- Послушайте, может...

- Не может, - перебил Усатый. - Я сказал: снимай куртку!

- Отдай, отдай ему, что он просит, - подала голос жена водителя.

Гена стал расстёгивать кожаную куртку. Снял, передал маньяку. Тот надел её на себя, поводил плечами, и огорчённо сообщил:

- Мала немного...

- Другой нет, - сквозь зубы сказал водитель.

- А жаль! - заметил Усатый, роясь по карманам, и складывая содержимое на сидение. Переложил свой бумажник во внутренний карман, и стал прощаться:

- Ну, ладно, счастливо. Спасибо, что подкинули! - он открыл дверь и вылез наружу. Отошёл на несколько шагов и внезапно быстро вернулся к машине, распахнул переднюю дверь и просунулся в салон. Дама в страхе отшатнулась от придвинувшегося вплотную лица.

- Да, забыл совсем... - Усатый достал бумажник и, покопавшись в нём, выудил стодолларовую купюру, и протянул водителю. Пояснил: - За куртку.

Тот молча взял деньги. Усатый развернулся и зашагал к метро, оставляя недоумевающую супружескую пару.

В живых.

***