дышит с посвистом
сердце, пишет
крестом
накрест и
сразу
набело
сразу накрасно:
жизнь без жалости -
бежин луг,
а не рай
нежно-бежевый.

казематы мыслей:
зимовать в своём теле
вроде как
и бессмысленно.
где зима - родина,
там судьбой -
виселица;
хоть синяк в пол-лица -
но доживи до конца.

славься, славься
наш народ...
только мёртвый здесь,
ох, не ест, не пьет.
только мёртвые тут
не едят, не пьют -
всё командуют.

ну а улицы -
от яслей до сукровицы,
от сукровицы до призыва,
от любви до влажной, призывной,
от слов "милая", "милый" -
до могилы.

освятим освенцим,
подсветим неоном,
цирковым его
павильоном
сделаем:
честь всегда отдавали
рукою правой,
анонимки писались
рукою
левой.

вместе с честью обычно
отдают совесть,
безусловно к этому
не готовясь,
а привычно делая
мир лучше:
без чужих-то жизнь -
поблагополучнее.

но на этом чёртовом
колесе
оказалось вдруг,
что чужие - все.
даже сам себе -
не родня.
понимаю ли
здесь я сам
меня?