Мы с дедом часто и подолгу просиживали у реки. С самого раннего утра садимся в лодку и едим по утреннему туману прямо на рыбалку. А как только подъезжать начнем, солнышко глазки из воды поднимет, вокруг глянет, тут же туман и растает, как не бывало. Мы высадимся на берег (берегите себя), хворосту наберем, костер разожжем. Тишина. Осень же уже. Листья оранжевые по речке медленно кружатся - плавают, да время от времени к зеркальной поверхности воды рыбка всплывают – хвостиком серебристым мелькнет и снова на глубину уходит. И снова тишина, только костерок со спины потрескивает, греет! Удочки забросим, сидим, беседуем. 

Деда хороший рассказчик – все помнит и знает все.
- Деда, ты много в жизни повидал – спрашиваю его, – почему материться нельзя?
- А кто сказал, что нельзя? Можно, внуча, даже нужно.
- Так все же говорят кругом – нельзя, некрасиво.
- Это от неведенья, внуча. Ни хуя они не знают, потому и запрещают.
- А чо они не знают?

- А не знают они, внуча, много чего, - вздохнул дед и тут же рыбу подсек. Она оказалась щукой. – Хорошая уха нам обеспечена, внуча. У тебя тоже поклев пошел. Смотри! Резко не дергай – с толком с расстановкой. Вот так – умница. Дед погладил меня по голове.
- Так это ж щуренок! Может, отпустим. Он же маленький.
- Ни хуя не отпустим! – дед нахмурил брови. – Из щурят самая уха.
- А! – завопила я, - ты плохой!
- Не голоси – рыбу распугаешь. Трезвонишь. Чо там спрашивала?
- Про маты.

- Так вот, - начал свой рассказ дед, вновь закидывая удочку в реку. – Матерный язык, внуча – праматерь всех языков. На энтом языке раньше все народности изъяснялись. Он всему голова был в древности. Это теперь хуй-пезда с одного гнезда – только от него и осталось. Заклятия, правда, сохранились.
- А чо за заклятия?
- Ну, во к примеру – если тебе скажут, – пошла на хуй! Это значит на всю жизнь проституткой станешь.

- А это плохо или хорошо?
- Кому как. Проститутка проститутке – рознь. От этого заклятия можно ж и просто блядью стать. Здесь, внуча, разница большая.
- А как думаешь мне лучше блядью или проституткой стать?
- Я думаю проституткой лучше, но для начала все равно блядью придется поработать – для опыта.

- А если тебя, деда, тоже на хуй пошлют – ты в кого сможешь превратиться.
- В кого, кого? В ахтунга!
- Да ты чо! Ахтунг это же плохо.
- Хуже некуда, внуча.
- А если в пезду?
- В пезду, внуча хорошо. В пезду посылают настоящих мачо! Во как!

- Мне нравятся мачо. Я своего милого в саду так называю.
- Так у него чо? Уже хуй растет?
- Еще какой, деда.
- Он тебе его приставлял? – строго спросил дед.
- А то, как же! 
- Это хорошо. Для опыта очень хорошо, но не переусердствуйте там мне, бля. Целку еще никто не отменял.
- Не боись, деда, я в курсе. А если я свою воспитательницу на хуй пошлю, как думаешь, она обрадуется? Мне кажется ее давно никто не ибал – она вся такая злая, подлюга. Хоть бы ты деда пришел, да отъебал ее, как следовает, она бы ко мне тогда не доебывалась.
- А чо! Вот приду однажды и отъебу. Ради тебя я на все готов. Дед набрал воды из реки в котелок, нацепил на палку и над полыхающим костром установил. Когда рыбу с картошкой успел почистить? Прямо не знаю. Он у меня на все руки мастак.

- Чо меня не попросил картошку почистить? - обиделась я.
- Опять пальчик порежешь. Помогать в еде будешь, - проворчал дед.
- Завтра придешь?
- Куда?
- Куда, куда – на муда! В садик, конечно – к Ларисе Ивановне. Я ее предупрежу, если чо.
- Чо ты ей скажешь то?
- Что ибаться придешь. Пусть приготовится, трусы новые оденет, лифчик там всякий.
- А на хуйя мне ее лифчик и трусы?
- Ничо ты дед не понимаешь – надо же, что б все красиво было обставлено, как в кино. Эротично!

- Чо за слово придумали – эротично. Молодому поколению мозг ебут. Парнографично усе должно быть, грязно и цинично. В это же самое время дед вылил стакан спирта в уху, потом вытащил из костра огромное подгоревшее полено и со всего маху сунул его в котел. Из того аж пар с громким шипением к небу взметнулся. Потом все вокруг вдруг стихло и запахло настоящей ухой. 
- Вот так то, внуча! Предупреди свою воспитательницу, чтоб никаких трусов и лифчиков – не то рассержусь и порву все сразу!
- Все поняла, деда! - воскликнула я, пожирая его восхищенным взором.
- Чо зенки выпялила? Ну, ка убери. Иш, глазищи отрастила, как у кошки прямо в поллица. Далеко пойдешь, внуча. Ох далеко, - дед вздохнул, - где мои младые годы?

- Деда, ты не расстраивайся, как только я подрасту…
- Цыц, малявка! Ешь давай. Язык не обожги – там в рюкзаке деревянную ложку возьми. Нашла? Когда я ем, то глух и нем. Поняла?!
- Ага, поняла. Вкусно. Я ела обжигающую уху и мечтала – завтра Лариса Ивановна станет добрая и ласковая. Надо будет не забыть - сотик-фотик с собой прихватить. У меня уже немало клипов с дедом в главной роли набралось. Почитай, штук пять, не меньше. Скоро короткометражку смонтирую под названием – «Дедские забавы» и в Интернет зашлю. Вот потеха то будет!

Кстати щуренка я по тихой отправила в заводь. Он сука на прощанье меня за палец укусил.