3. Челюскин.

    В отличие от Графа и Тузика, Челюскин отлично видел в темноте, потому как был котом. Поэтому в том, что друзья потеряли друг друга, нужно было винить, в первую очередь, неуемное любопытство разъебая Графа, который не мог пройти мимо любого незнакомого предмета или клетки с животным, не обнюхав и не познакомившись, неисправимый романтизм долбоеба Тузика, который, увидев в клетке симпатичную лису или волчицу, тут же начинал мечтательно задирать морду кверху и что-то скулить себе в нос, и только в третьих можно было винить Челюскина, который просто замудохался одновременно разглядывать все чудеса зоопарка и следить за неугомонными дружками, чтобы те чего-либо не натворили.
    Челюскин был очень умным котом. Поэтому когда Челюскин понял, что потерял своих друзей, он не стал бросаться на их поиски, но сразу решил, что найдет место, где можно плотно поужинать, хорошо выспаться и утром, со свежей головой, разыщет бестолковых собак, и они  уедут домой – в Сосновку, где их с нетерпением ждут хозяева.
     Кроме того, Челюскин понимал, что если посвятить всю ночь поискам друзей, то он со своим ночным зрением. обязательно их найдет, а если при этом будет расспрашивать обитателей зоопарка, то найдет еще быстрей, но, как уже говорилась, кот очень устал, а чтобы расспрашивать обитателей зоопарка ночью, их сначала нужно разбудить, чего Челюскин никогда себе бы не позволил, прекрасно представляя все богатое разнообразие пиздюлин, которых можно огрести от побудки, например, носорога, гиены или, ужасбля, скунса.
    Нужно сказать, что Челюскин разбирался в различных видах млекопитающих, земноводных и прочих членистоногих намного лучше Графа и Тузика. Не то, чтобы Челюскин был по природе своей умнее своих друзей, как любят рассуждать многие убитые на всю голову кошковладельцы: дескать, коты изначально умнее собак, - вовсе нет. Челюскин был в меру воспитан, никогда не позволял себе  нагадить в любом помещении, будь то жилой дом, баня или сарай (заслуга его матери – кошки Милки). Такое случалось с ним только в одном случае: если кот оказался по недосмотру заперт и не мог выйти на улицу. В этом случае Челюскин долго мяукал, царапал двери, потом мирился с неизбежным, делал свое вонючее дело, после чего долго страдал и прятался на чердаке птичника – основном месте своего обитания, где у Челюскина имелись спальня, офис и склад.
    Челюскин, будучи котом, работал в хозяйстве дедули и бабули ловцом мышей и крыс, поголовье которых стремительно снизилось до минимально допустимого (не бывает, чтобы на деревенском подворье совсем не было мышей).  В силу своей нелегкой профессии Челюскин имел сертифицированный доступ в жилой дом, где и получил образование, прислушиваясь к разговорам хозяев, гостей, но больше всего - из просмотра самых разнообразных телевизионных передач на различных каналах: больше всего Челюскин любил «Энимал планет», «Фэшн ТВ» и «Китайское ТВ» (последний канал Челюскин обожал за внешнее сходство лица каждого второго китайца со своей физиономией).
    Телевизор – предмет бешеной зависти Графа и Тузика – у деда был знатный: жидко-кристаллический «Шарп» с метровой диагональю. В деревне телевизионная антенна принимала только пять ТВ-программ, причем не с самым лучшим качеством, что категорически не устраивало хозяина.
    Дед, будучи страстным поклонником спортивных трансляций, новостей и  всех без исключения боевиков, не стал ждать милостей от природы (т.е. того дня, когда в деревню проведут из города кабель), а приобрел на свою нескромную пенсию спутниковую тарелку «НТВ-плюс» с усилителем. И теперь наслаждался просмотром семи десятков каналов, держа в одной руке пульт от телевизора, а в другой – пульт от ресивера, и довольно кряхтел, усиленно нажимая на кнопки, постоянно перебегал с канала «Спорт» на «Наш футбол», потом «Вести», затем «ОРТ», «РБК» и т.д., и так по многу раз в любой последовательности, что дико раздражало бабулю и безумно радовало примостившегося рядом Челюскина       
    Благосклонное отношение к своей персоне со стороны хозяев Челюскин заработал еще в раннем детстве. В далеком тысяча девятьсот девяносто каком-то году, хозяева прибрели в Сосновке земельный участок, поросший одичавшей вишней, с жилым домом -  бревенчатой хибарой 1916 года рождения со сгнившими напрочь нижними венцами и сараем, который сын хозяев – Роман – сломал двумя ударами ноги. Роман не был спортсменом или гигантом, даже наоборот, имел избыток веса при небольшом росте, просто у сарая срок годности истек еще в Гражданскую войну  красных с белыми.   
    В первую зиму после приобретения вышеописанного добра никаких работ по обустройству  участка не велось. Но место было курортным: рядом река Волга, вокруг одни дома отдыха, санатории-профилактории и детские не исправительные лагеря. Поэтому сюда сразу полюбил приезжать на шашлыки Роман с дружками и подружками. Погода значения не имела, благо в дождь или снег участников пикника выручала упомянутая полуразрушенная хижина. Вот как раз эта хижина и послужила трамплином для успешной карьеры Челюскина. 
    В хижине жили мыши, причем в таком количестве, что когда Роман с компанией приезжали на очередной фестиваль, то первое, что они видели открыв дверь, это стремительно разбегающихся по полу тварей и кучи мышиного говна на столе. Это дико раздражало вспыльчивого Романа (они были очень похожи характерами с Графом) и напрочь отбивало желание заходить в дом. После недолгих размышлений Роман привез с родительской дачи котенка, единственного оставшегося в живых из помета, который пару месяцев назад принесла блудливая кошка Милка.
    Было солнечное морозное декабрьское утро. Идея Романа была проста – оставить котенка в запертом доме наедине с обнаглевшими мышами. Мыши, учуяв запах кошки, не решаться зайти в дом. О том, что в доме могут быть крысы, превосходящие размером потенциального убийцу мышей, Роман старался не думать.
    «Жить захочет – выживет», - философствовал суровый Роман, запирая дверь в хибару с улицы на огромный висячий амбарный замок и слыша, как изнутри жалобно мяукает бедный серенький комочек. Котенок плакал, пораженный коварством хозяина, оставившего его одного в этом страшном доме, пропахшем мышиным дерьмом и мышиным развратом, с температурой около пятнадцати градусов мороза по Цельсию внутри (читатель должен знать температуру воздуха в тот исторический день, чтобы оценить всю глубину жопы, в которой оказался тогда еще бедный котенок).
    Справедливости ради стоит отметить, что Роман не был живодером и очень страдал от своего безжалостного поступка. Поэтому, кляня себя за недогадливость, он быстренько смотался в город, приобрел там электрокамин, продуктов, молока, и через полтора часа уже отпирал жуткий замок, боясь увидеть на загаженном мышами полу окоченевшее тельце мохнатого диверсанта, окруженное плотоядно облизывающимися грызунами. Но, к счастью обошлось: мышей Роман вообще не заметил, на столе было чисто (в первый раз !), котенок был жив, относительно бодр и свеж, и, что самое удивительное, возле старой облупившейся печки, которую Роман не решался топить по причине ее ветхого состояния, лежал мышиный трупик.
    - Ну ты красавец, - молвил пораженный Роман, - а я вот тебе еды и камин привез.
    Роман подключил электрокамин (единственным достоинством старого дома было наличие электроэнергии), нарезал сыр с колбасой, налил в блюдце молока, эстетично разложил все это кулинарное богатство возле обогревательного прибора, расстелил там же старый китайский пуховик и проинструктировал обалдевшего от такого изобилия кошачьего подростка:
    - Ночевать будешь здесь. Все сразу не ешь, лопнешь, лови мышей, крыс здесь нет («я надеюсь»), спи около камина, не переживай, я буду навещать тебя каждый день. Счастливо, до завтра. Да, забыл сказать, мышей не жри: можешь какую-нибудь заразу подцепить.
    Закрылась дверь, заскрежетал ключ в замке, послышался удаляющийся скрип снега под решительными шагами хозяина, звук отъезжающего автомобиля, и котенок со страхом стал готовиться к ночному дежурству…
    Через какое-то время после ухода хозяина котенок услышал чей-то писклявый голосок:
    - Пи-пи - пиздец тебе, сволочь, ты зачем нашего бойца задушил ?
    Котенок повернул голову и увидел, как из щели в полу показалась усатая мордочка, за ней вторая, третья, четвертая, и вскоре котенок был окружен несколькими десятками крупных мышей, мрачно поблескивавшими черными бусинками глаз.
    Котик оробел, но при этом не переставал лихорадочно размышлять: «Если бросятся все сразу трех-четырех порвать успею, дальше – все… Ну Роман, ну сука толстая, удружил…». От  безысходности котенок перестал соображать, а просто оскалился,  выпустил когти и зашипел:
    - Ваш боец сам напросился, нехуй меня за хвост кусать ! А вы что думали, будете срать на  стол, и ордена с медалями за это получать ? Валяйте, сцуки потные, рвите меня на куски, герои бля, вас вон как много, я один ! Но учтите, хозяева столько денег за эту халупу вывалили, что никуда отсюда не уйдут. Кончилась ваша лафа, убьете меня – хозяева еще двадцать взрослых котов приведут ! И те за меня отомстят ! Ни одной мыши не оставят, всех передушат, а дом разберут !!! Так что все равно будете сосать хуй у пожилого зайца !!!
    Закончив тираду котенок зажмурился и уже было изготовился к последнему решающему прыжку в гущу грызунов, как с удивлением понял, что мыши вокруг громко хохочут. Котенок открыл глаза и увидел вокруг серые доброжелательные смеющиеся мордочки, без каких-либо признаков сердитости. Вперед выступила самая крупная черная мышь с седыми усами и махнула лапкой. Смех моментально стих. Мышь обратилась к котенку:
    - Ты храбрый солдат. Мы таких уважаем. Мы не хотим войны с кошками, а тем более, с людьми. И мы не виним тебя за смерть нашего бойца: он сам, ебанько, напросился, тому есть свидетели.  Но и ты нас пойми: мы живем здесь давно, и нам не хочется покидать обжитые гнезда. Крысы сюда не ходят, так как им нечем тут поживиться. Мы предлагаем тебе договориться: ты нас не трогаешь и делишься с нами продуктами, которые оставляет тебе хозяин, мы не высовываемся на подконтрольную тебе территорию, не попадаемся на глаза твоим хозяевам. Договорились ?
    - И не гадите ? – уточнил котенок.
    - И не гадим, - покладисто кивнула головой мышиная баронесса.
    - Ни на стол, ни вообще в доме ?
    - Угу, заебал, бля.
    - Договорились, - облегченно вздохнул котик.    
    Так было заключено соглашение, которое определило дальнейшую судьбу нашего героя: за зимовку в сложных условиях котенок получил доброе имя Челюскин – в честь прославленного  полярного героя, а за блестящее решение мышиной проблемы (человеческие обитатели хозяйства больше ни разу не видели мышей и их экскрементов в старом доме) – почет и уважение среди людей, кошек и, что характерно, мышей. Последние уважали Челюскина, так как он ни разу ни нарушил договоренности, честно делился с мышами продуктами и не обидел ни одного представителя этого малорослого, но гордого, воинственного, хоть и вонючего,  племени.
    В дальнейшем, по мере расширения хозяйства, появления на участке летней кухни с верандой, птичника, гаража, бани, и, наконец, нового бревенчатого дома взамен старой хибары, хорошие отношения Челюскина с мышами стремительно стали портиться: с появлением птичника в сарае стало храниться зерно и отруби, с появлением пасеки на веранде появились мешки с сахаром. В хозяйство повадились было крысы, мыши тоже не могли устоять перед такой кучей соблазнов. Но к этому времени Челюскин стал взрослым, сильным и умным котом, вырос Тузик (в пору челюскинских подвигов Тузик был сопливым щенком и жил в городе), а самое главное, в хозяйстве появился Граф, люто ненавидевший крыс. Челюскин, проявив себя талантливым военачальником, смог организовать истребление грызунов, используя дипломатические отношения с мышами и свирепость собак, а также привлекая к ночным дежурствам взрослых обитателей птичника сильного пола: индюков, селезней, петухов и самцов цесарок. Так что в течение нескольких дней в хозяйстве был наведен железный порядок: крысы уничтожены, мыши изгнаны к соседям – Челюскин не позволил своим друзьям душить мышей, поскольку, несмотря ни на что, был благодарен последним за прежние договоренности.
    Слава о Челюскине, как о беспощадном истребителе паразитов, быстро распространилась среди зверских жителей деревни. Из уст в уста передавались леденящие разум легенды о том, как Челюскин разгромил крысиный притон, лично отвернув голову их предводителю – Красавчику Крысу – тупой, обдолбанной мышьяком, скотине; или как Челюскин вступил в смертельную схватку с злобным хорьком, повадившимся душить идиоток кур, и победил - дикое животное было отпижжено, отъебано и с позором (точнее, с петушиным гребнем в жопе) изгнано из деревни. Челюскин данные слухи не пресекал, благосклонно позволяя им обрастать все новыми, еще более страшными подробностями. Мало кто знал, что большинство таких слухов придумывал сам Челюскин, распространяя их через своих подельников – Графа и Тузика (последний даже сочинил несколько хвалебных баллад о деревенском герое). 
    Тем не менее, репутация сделала свое дело: на территории, которую контролировал Челюскин, не осталось ни одного постороннего грызуна. Свободолюбивые крысы, обладающие при этом самым высоким интеллектом среди домашних гадов, пропали совсем.  Очень редко попадались особо отмороженные мыши, забегающие от соседей за порцией, как им казалось,  зерна-сахара-печенья, которая при ближайшем становилась порцией пиздюлин (смертельных или нет – зависело от степени отмороженности грызуна и степени хуевости настроения встречающей делегации). Место жительства сохранили только те мыши, которые решили жить по правилам Челюскина (не сри, не попадайся на глаза людям, жри только зерно с пола в птичнике по ночам, не нападай на цыплят и прочих индюшат): они получили постоянную прописку в хозяйстве бабушки с дедушкой и были, кажется, счастливы.
    Хотя их численность строго контролировалась индюками.
    Но вернемся к событиям в зоопарке: итак, потеряв друзей, Челюскин стал размышлять, не трогаясь с места, какая клетка с каким зверем может подойти ему для ночлега. Основных требований было три: клетка должна быть оснащена теплым помещением, обитатель клетки должен быть дружелюбным и иметь в рационе мясные или рыбные блюда.
    «Самое теплые помещения – у змей. А чем их кормят ? Кажется мышами…» - размышлял Челюскин. – «Так, ядовитые сразу отпадают, остаются питоны.».
    Тут Челюскин вспомнил телепередачу о питонах, и перед  глазами появились кадры, на которых показывали, как огромный питон заглатывает в себя целого барана.
    «Нахуй-нахуй», - передернуло Челюскина, - «не, питоны нам не подходят. Так, кто там еще ? Обезьяны – слишком шумные, у них не выспишься, да и мяса они не едят. Мои родственники – львы, тигры, рыси, гепарды, ягуары, пантеры – отмороженные на всю голову, сперва сожрут, потом будут знакомиться. Надо, чтобы был хищник, но с мозгами… Волки – договориться, конечно, можно, но коварные же до чего твари … Кто там еще из русских сказок ? Лисы ? Лисы – это вариант… Причем не только на пожрать, хе-хе. Так, медведи. Медведи ? Медведи !. Добродушные, спокойные, запасливые, значит, насчет еды можно договориться, чистоплотные, а самое главное, умные. Решено, ищем медведей. Бурых. Белые нам ни в пизду, ни в Красную армию».
    Приняв решение, Челюскин с достоинством пошагал по дорожке зоопарка, выискивая таблички, обозначающие направления к тем или иным животным. На небо выползла красавица-луна с влюбленными в нее звездами, и в зоопарке стало светло, как днем.
    «Граф и Тузик теперь могут хорошо все видеть», – машинально отметил про себя Челюскин, разглядывая вольер с семейством жирафов, похожих на подъемные краны японских производителей, любящих удивлять всю автомобильную общественность диковинным дизайном своих новинок.
    «Вот кого можно в строительстве использовать вместе со слонами… Не спят, что ли ?», - удивился Челюскин, но потом вспомнил, что жирафы спят стоя.
    И вдруг кота осенило:
    «Если я залезу на шею жирафу, смогу увидеть почти всю территорию зоопарка, будь он неладен. И может быть увижу этих мутантов – Графа и Тузика. Что-то я по ним соскучился».
    Челюскин с достоинством подошел к жирафовому вольеру и, задрав кверху усатую морду, вежливо и слащаво промурлыкал:
    - Мур-мур, монсеньоры жирафы, разрешите Вас побеспокоить ?
    Самый высокий жираф неожиданно сразу услышал кошачью просьбу, поскольку не спал: по традиции, сложившейся в суровых буднях африканской саванны, жирафы всегда выставляли ночной дозор.
    Дежурный склонил свою длиннющую шею к самым усам Челюскина и очень тихо спросил:
    - Какие дела, брат ?
    - Не брат ты мне, гни…- машинально ответил продвинутый кот, но вовремя спохватился, - ой, прощенья просим…
    Челюскин вкратце обрисовал ситуацию и закончил рассказ просьбой:
    - Могу ли я вскарабкаться Вам на шею на предмет розыска моих друзей, так как сверху лучше видно ?
    Немного подумав, жираф согласился, но поставил Челюскину условие: в процессе путешествия на шею и на обратном пути кот не имеет права ее царапать.
    Энергично кивнув головой, Челюскин немедленно взобрался жирафу на голову и стал сосредоточенно рассматривать вольеры и клетки. Никого не обнаружив, Челюскин уже хотел было спуститься вниз, как в это время жирафа укусил какой-то кровососущий насекомый гад. Жираф резко дернул головой, а Челюскин заорал:
    - Сука длинная, я же упасть могу !!!
    - Извините, пожалуйста, - вежливо извинился длинношеий травоед.
    «Надо же, туземец дикий из Африки, образования – никакого, а такой культурный. Это врожденное», - размышлял успокоившийся Челюскин, готовясь к дороге вниз, на землю. В этот момент кот уловил крем глаза какое-то движение. Присмотревшись, Челюскин обрадовано пробурчал:
    - Первая торпеда вышла, - и начал спускаться.
    «Первая торпеда» в лице довольно скалившего зубы Графа, стремительно двигалась к жирафовому  вольеру – услышав вопль Челюскина, Граф моментально проснулся (как и любой хороший сторожевой пес, спал он  чутко), машинально поднял глаза на звук и обомлел: в серебристом лунном свете возвышалась угловатая жирафовая башка, с головным убором в виде толстого кота, пытавшегося сохранить равновесие с помощью пушистого  хвоста и вопившего при этом на весь зоопарк. Граф тут же выскочил из обезьяньего питомника, даже не став никого будить, но пообещав себе обязательно прийти к ним еще раз с подарками. Связку желтых бананов с одуряющим ароматом, Граф все же прихватил с собой («пригодится, и вообще…»).
    Повернув на тропинку, ведущую к вольеру, Граф столкнулся нос к носу со «второй торпедой» - беспрестанно зевающим и спотыкающимся Тузиком, держащим в зубах полиэтиленовый пакет с изображением Че Гевары, набитый огромными сочными антоновскими яблоками (когда Слон увидел голову жирафа с кошачьим украшением, он посчитал нужным разбудить Тузика, поскольку тот оглушительно храпел во сне и успел порядком достать хозяина слоновьего питомника. Как только Тузик поднял голову и посмотрел в направлении, указанном слоновьим хоботом, он тут же заторопился, рассыпавшись в благодарностях. Обрадованный Слон сунул четвероногому поэту-романтику пакет с яблоками и почти пинком выпроводил его из вольера, задав хоботом нужное направление).
    Челюскин встречал своих друзей, чинно прохаживаясь около входа в жирафовый вольер с важным видом. Подбежавшие к нему собаки кинулись было обниматься с толстым котом, но тот их остановил:
    - Сначала познакомьтесь. – И представил им всех членов семейства жирафов.
    После бурного обсуждения всех ночных перипетий собаки улеглись спать, а Челюскин попросил ночного дежурного, чтобы тот их разбудил ровно в шесть часов утра.
    - А как я узнаю, что шесть утра ? - недоуменно спросил Жираф.
    - Очень просто, - немедленно отозвался Челюскин, - как по радио Гимн России заиграет, так и буди.
    - А как я узнаю, что это Гимн России, а не, положим, Танзании ? – не унимался дотошный африканец.
    Челюскин закрыл глаза, досчитал про себя до десяти, открыл, и терпеливо пояснил:
    - Видишь ли, мой длинношеий друг… У нас в России принято, чтобы играл Гимн именно России и именно в шесть утра. Никакого другого гимна, у нас по утрам по радио не передают. Ферштейн, бля ? 
    - Вы и иностранные языки знаете ? – пролепетал Жираф.
    - Практически все, – небрежно бросил ему Челюскин, - Ну так мы договорились ? 
    - Конечно, конечно, - торопливо закивал головой дежурный.
    - Вот и славно, - зевнул Челюскин, свернулся клубком  и тут же заснул…
    Утром, ровно в шесть ноль ноль по московскому времени, под бодрые раскаты Гимна России, накрывшие весь зоопарк, жирафы очень уважительно (дежурный уже успел рассказать всем о необыкновенных талантах вон того серого и толстого кота)  разбудили наших героев, не забыв при этом сунуть Графу и Тузику аккуратно упакованные свертки с бананами и яблоками. Челюскину же были торжественно вручены: два магнитика на холодильник с видами Танзании,  четыре огромные морковки и непонятный страшного вида корнеплод с дурацким названием «топинамбур» (Челюскин сперва было отказывался от овощей, но потом, не желая обижать гостеприимных хозяев, положил их в пакет Тузика).
    Добравшись до остановки общественного транспорта, друзья сели в маршрутное такси и уже в семь тридцать заходили во двор своего хозяйства, где сразу же попали в объятия зареванной всеобщей любимицы – внучки Юльки. После того как путешественники добросовестно пересказали Юльке все, что с ним произошло минувшей ночью, хорошенько отдохнув, вся троица  двинулась на улицу, которая уже взволнованно бурлила, переполняясь различными слухами о таинственном исчезновении Челюскина, Графа и Тузика. Целый день Граф в красках описывал их похождения в зоопарке, непринужденно намекая на свои связи в обезьяньей стае. Тузик пел баллады о любви к слонам, а Челюскин загадочно помалкивал и на все вопросы важно мурчал:
    - Есть неплохие подвязки среди слонов, обезьян и жирафов… Это пока все, что могу сказать…
    Еще долго Челюскин, Граф и Тузик были героями деревенских сплетен среди домашних и не очень животных, пока на птичник деда не напали волки. Но это уже совсем другая история…