Я вижу, как гаснет светило, здесь на станции «Земля», среди мышей и собак, развалин и лесов,- оно выглядит особенно трагичным. А еще я вижу тебя, такую неземную,- загорающую топлес где-то на диком пляже Индии. Вижу те розовые кружевные трусики, что жадно с тебя стянул на полу, чувствую запах твоих золотых волос и,- первозданную жаркую страсть «языческой девы» и «гражданина мира». Помню, как мы весело пили французское вино и были близки среди книжных полок и африканских статуэток,- мило захламивших мою квартиру. По телевизору тем временем шёл фильм Микеланджело Антониони: «Забриски Поинт», из колонок доносился «Led Zeppelin» и это было по-настоящему здорово (такое не забывается никогда)...
*        *      *
Мне снился сон, как мы с тобой гуляли по безлюдному осеннему парку…
Мы были безмолвны и счастливы, словно морские рыбы,
Любовались золотой листвой и крепко прижимались к друг дружке, когда
дул злой осенний ветер.
И в лучших традициях больного сознания,- чувствовали присутствие кого-
то третьего, там,- за густыми деревьями…
Знали, что это был не человек и,- оно непрерывно наблюдало за нами,
Тем самым,- подогревая наши чувства.
И нам не было страшно…
Мне все время снятся сны про нее и того третьего лишнего,- это очень нехорошие, - тяжелые сны, сны которые дурно пахнут для людей с необычными способностями…
*        *      *
И запах портвейна, когда мы грелись на станции «Земля», прижимаясь телами у сушильной лампы, промокшие от затяжного дождя, что застал нас врасплох (а однажды в ночи, на какой-то потерянной трамвайной остановке, мы страстно целовались мокрыми от дождя губами, и даже с закрытыми глазами наблюдали электрические ветви молний, что разрывали небо на куски…). И эта атмосфера, ну просто какой-то потерянной в космосе станции, в недрах которой затаились неведомые человечеству чудовища,- опять же подогревала нашу страсть и мы снова были очень близки, а ты была так забавна и мила в моей рабочей одежде, что я любяще тебе одолжил (свою ты сушила у лампы). Помню, как приятно кружилась голова, когда я тонул в твоих зеленых глазах,- мы подолгу друг на друга смотрели. Как любяще я прозвал тебя: «Черепашкой»…
*        *      *
А однажды мне приснился сон (мне все время снятся сны про нее и,- про третьего лишнего,- это очень нехорошие,- тяжелые сны, которые дурно пахнут для людей с потусторонними способностями…) о том, как якобы нам с Черепашкой предстояло улетать во Вьетнам. Билеты и паспорта находились у меня и, до посадки на самолет оставалось всего три часа. Я позвонил ей на сотовый телефон и трубку, неожиданно, взял тот,- третий (я хорошо его знал в жизни): 
– Что тебе надо?! - грубым сонным голосом спросил тогда он.
– Так, ничего, - внезапно растерялся я, - а ты не знаешь, где Черепашка?
– Понятия не имею!
– Слушай, у нас самолет через пару часов, не подскажешь, как ее найти?
– Ну, хорошо, сейчас ей на домашний позвоню.
– Спасибо, - обрадовался я и принялся беспокойно ждать ответа, глядя на свои часы, ведь я никак не мог улететь без нее…
Времени оставалось критически мало и я вновь решил ей позвонить, в надежде на то, что трубку, наконец, возьмет именно она. Но на звонок вновь ответил он, своим недовольным сонным голосом:
– Ну что на этот раз?
- Ты нашел Черепашку? - взволнованно поинтересовался я.
– Нет, не нашел! И даже не знаю чем я могу тебе помочь?
– Скажи, откуда у тебя ее сотовый телефон?! – не выдержал я и спросил смешным детским голосом.
– А вот этот вопрос тебя ебать не должен, лучше ты мне ответь, классный она делает минет, не правда ли?

В ужасе я проснулся на больничной койке Госпиталя УВД (мокрый от пота,- простынь скомкалась, всю ночь я пролежал на покрытом целлофаном больничном матраце), проснулся совершенно один, на часах было 08-35 утра и это было не характерно для «дисциплинарного санатория», ибо по внутренним правилам распорядка, меня должна была разбудить мед. сестра полтора часа тому назад. Ото сна, по непонятным мне причинам,- осталось какое-то гнилостное ощущение,-  как будто меня обрыгал взвод пьяных солдат, после чего, публично заставили сожрать их же  блювотину. Я спешно оделся, вышел в коридор, но не на вахте, не в столовой никого не обнаружил! Складывалось какое-то жутковатое ощущение,- как будто всех кроме меня спешно эвакуировали по непонятным причинам и, от этого становилось еще гаже.
Странно, но в столовой был накрыт стол и я с каким-то нечеловеческим аппетитам сел поедать бутерброды с сыром, которые пришлось запивать холодным сладким чаем. Я сидел и молча пережевывал пищу, как будто это могло меня отвлечь от дурных мыслей. Надо сказать, что это далеко не первый сон про Черепашку, с которой меня связывают довольно странные отношения, касаемые третьего лишнего...

Однажды, например, мне приснилось (а мне все время снятся сны про нее и,- некого третьего,- это очень нехорошие,- тяжелые сны, которые дурно пахнут для людей с потустороннем пониманием вещей…), как мы втроем пошли в кино, в ходе просмотра которого,- Черепашка со своим бывшим другом вовсе не обращали на меня внимания, как будто третьим лишним в тот момент был именно я, а не тот,- с которым, она оживленно общалась во время сеанса. Они лишь отмахивались от меня, мол, посиди, поскучай, глядя в экран…
Или вот еще один из свеженьких кошмаров: Гнилая дождливая осень. Я шагаю по родному району. Мне встречается тот третий и, с ходу заявляет, что у него ко мне есть очень серьезный разговор. Мы уединяемся с ним в какой-то заброшенный садик, где прячемся от дождя в ракушкообразной веранде (мерзотную атмосферу окружающего мира трудно передать словами). Мою голову посещают самые неприятные мысли, касаемые предстоящего разговора. Третий неожиданно спрашивает,- смогу ли я прийти к нему на день рождения вместе с Черепашкой? Я отвечаю, что для нас это будет большой радостью. Вдруг откуда-то появляется Она и, подойдя ко мне в упор, открывает свою сумочку и извлекает из нее вырезанное бумажное сердце, которое я ей якобы когда-то подарил, виновато протягивает мне со словами: На, Антон, возьми его обратно, оно мне больше ненужно! Вообще, их, снов,- дохуя-дохуя-дохуя…

На следующий день я ехал в трамвае и увидел ослепительной красоты девушку, от которой просто не в силах был оторвать глаз и,- кто, как вы думаете ее сопровождал? Правильно, тот третий (а вот это уже реальность)!!! Я начал плеваться, от злости на себя,- не понимая, что меня, в конце концов, заставляет переживать, а? Какого черта мне от всех них нужно?! Чем я недоволен по жизни?!! Ведь я никому не давал никаких обещаний; у меня есть реальные мечты, и большие планы на будущее, реализация которых доставляет мне огромное удовольствие: мне удалось выйти из порочной системы,- устои которой я ненавидел всем сердцем, и я плевать хотел на весь гарнизон Омской милиции,- ибо они мне вовсе не интересны; я учусь в Магистратуре известного на всю страну ВУЗа, а там открываются новые горизонты и возможности, и потенциал этого ВУЗа просто неисчерпаем; мне принадлежит успешно развивающийся и перспективный бизнес; меня окружают неглупые, верные люди, которые искренне ценят дружбу со мной (плюс ко всему прочему,- мне удалось приблизиться к очень интересным товарищам, об общении с которыми я раньше не мог даже и мечтать. наверное обоссался бы от счастья, если, скажем,- узнал бы про это год тому назад); и, в конце-то концов,- мне еще многое предстоит сделать, начиная с возобновления спортивных тренировок, изучение английского языка и дальнейшего исследования Азии… Какого хуя, черт меня подери,- мне нужно от этих людей?!! Да никакого. Совершенно точно. Однозначно, да. Вот только эти гнилостные сны лишающие меня покоя…
И тут разом я понял, что просто очень хорошенький, добренький, мягкосердечненький и бесконечно правильный. Просто я не в силах терпеть, когда хорошим людям публично швыряют говном в лицо, смеются, доводят до слез, а потом смеют напоминать о себе, злорадствуют, пряча за спиной все тот же кусок говна, чтобы повторно мазнуть им по заплаканному лицу при удачной возможности!! Людям, которых я люблю, невзирая на то, что они ведут себя, ну просто,- как ДЕШЕВКИ какие-то последние, людям, чья жизнь в силу дружеских отношений мне не безразлична! И мне стало легче, намного легче, но сны не прекращаются посей день, а это очень нехорошие,- тяжелые сны, сны которые дурно пахнут блевотиной…

П.С. Жан Поль Сартр писал в свое время, что ад – это другие люди. Собираясь вместе, мы, как ежи, раним друг друга растопыренными иголками. Чем сильнее мы хотим прижаться к друг другу,- тем сильнее боль. Человек так устроен, что не может жить без других людей, а мир так устроен, что мы не в состоянии быть вместе.