Злосчастные вьетнамки.

zeromancer

Набухался, но еще не абасрался автор? Напиши креатив, выложи надломанное, надуманное горе. Устрой души своей порыв, вырви
ее нахуй! Напиши на испарине, оставленной кусками не остывшего мозга – "Мой гнев выходит на удав". Просри себя публично.

   

    Ты видишь свет от фонаря пронизывающий пивную бутылку гопника. Это маслянистое желтое пятно. Он выльет содержимое на тебя и подожжет, но твои мысли испепелят тебя быстрее.
    Ты его ненавидишь всегда первым, не потому что у тебя зрение лучше, а потому что он еще не был полноценным гопнком когда ты начал его ненавидеть, разве что молодой быдляшкой. Ты просто знал, кто его родители, а твои родители знали кто его родители. Дальновидность поколений. Отцовские деньги – три штуки, мамкины гроши – две штуки, мастерка, фу блядь, докаленная, синяя...
    Поздно ночью возвращаешься домой, луна крадется за тобой в отблесках мокрой травы. Шагая во вьетнамках по траве, капли отрываются от нее и растекаются по ногам приятной дрожью. Пройдя еще пару шагов, останавливаешься. Сделав глубой вдох, морщишься от едкого запаха. Присмотревшись к мокрым ступням, замечаешь желтый отлив. Антураж уютной ночи разбивается одной лишь мыслью: орда ебучих, твердорылых гопников, вставших рядком и взявшись за руки, засцала траву к хуям собачим.
      С зачатками гнева понимаешь, что все, пиздец. В голове крутятся мысли: почему я не обошел это место, ведь трава так и манила. Ты вспоминаешь, как за ней каждый день ухаживала неведомая группа людей сомнительного социального статуса. Тебе не раз говорили, что моча гопника действует незамедлительно. Но тебе это уже по боку, разум оставляет тебя наедине с механикой обреченного и тленного тела. На первый план выходит животный стержень инстинкта. Бутово или Бобруйск? Высунув язык и посмаковав воздух, выбираешь наиболее близкий пункт назначения. После молча разуваешься, снимаешь одежду, и послушно кладешь на траву вместе с девайсам, и не оборачивая пораженного лица, уходишь проигравшим…
      В надежде прийти в себя тебя окликает последняя сдавленная мысль, о том как эти сраные гоблины спустя некоторое время с голодными лицами загребают твои оставленные ништяки, окровавленными вилами. Но ты уже дышишь другим телом, движим другим пониманием этого мира, скрываешься лесу. Теперь ты оборотень. Опа, йопта, слы, хуяк.
      Твой менталитет, значимость, превосходство, понты и прочая напыщенная важность уходит как молния в громоотвод. Остатки сознания замещаются другими качествами, выплескиваясь, блевотными потоками на окружающих.
      Ты начал употреблять семена подсолнуха. Потом закончились шутки, поэтому сразу появилась мобила. Затем все окружающие люди стали въебывать говна. С каждым разом посещение Интернета давалось с усилиями. Промелькнуло йобаное свет слова – парадзигма. Валера... Шижки... Падъезд... Лавачка... Панос… Семачка... Плевок... Темнота…