Погреб был старым, но с новой, цельнометаллической дверью. За дверью вниз вел десяток крутых ступеней, ныряющих в утоптанный миллионом шагов земляной пол. Тому, кто спускался сюда, приходилось сгибаться в три погибели, чтобы не расшибить темя о свод из ракушняка и при этом не продолжить путь кубарем. Преодолев ступени, гость погреба попадал в просторное посещение с низким потолком. Здесь стояли три винных бочки, десятки банок с компотами, вареньем и соленьями на полках из металлического уголка,  клети, сваренные из арматуры – с картофелем, свеклой и капустой. Наверху пришла теплая августовская ночь, здесь царили вечные сырость и холод. В погребе сидели  четыре пленных  грузина. Одним из них был Вахтанг, вторым – его подчиненный, радист Гиви. Ямадаевцы поймали его вскоре после Вахтанга – в прилегающем к дороге редком леске.  Третим пленным был немолодой резервист из местных, корректировщик огня Автандил. На лбу его вздулась шишка размером с пол-апельсина, выросшая после удара прикладом. И четвертый - глухой от контузии, щуплый, тонколицый мальчишка с огромными верблюжьими очами, водитель грузовика из разбитой колонны по имени Артур. Он был не только глухим, но и сумасшедшим – ни на что не реагировал и все время что-то шептал. Его собратья по несчастью не знали, от чего тот повредился умом, но, глядя на его форму, можно было догадаться – вся она была покрыта кровяной коростой и кровь была чужой – у парня не было ран.  Едва попав в подвал, Артур пытался закопаться в картошку, обильно насыпанную  в стальную клетку. Ему никто особо не мешал – каждый был погружен в своё. Артур сам напомнил о себе, появившись из картошки с увесистым черным свертком в тонких руках.
        - Что это? – удивленно спросил Вахтанг.
        - Оружие. – прошептал Артур.
        - Какое оружие – что ты несешь?! – капитан забрал у резервиста сверток и по его очертаниям и весу понял, что это так и есть.
      В старом кульке с надписью «Boss» лежали: смазанный ТТ 40-го года, две обоймы и две новых гранаты, похоже на РГД, но не они – выкрашенные в какой-то навозный цвет и с непонятной маркировкой на латинице. По каким-то причинам хозяин дома при бегстве не взял свой арсенал и теперь он принадлежал его пленным соотечественникам.
    - Ва… И что с этим делать? – тихо сказал Вахтанг, смотря в кулек. 
    В это время забренчал подвальный замок и  заскрипела железная дверь
    - Мимино – на выход. – раздался голос Паши.
    - На, спрячь назад. – прошептал Вахтанг,  сунув сверток с оружием в руки Артуру и пошел к ступеням, ведущим из погреба.
    Выйдя из погреба, Вахтанг попал в ухоженный двор, густо заросший виноградом. В увитой им беседке сидело несколько людей в камуфляже, возле  пылал мангал, благоухающий шашлычным дымом. Ямадаевцы заняли несколько дворов в Вариани, единственными жителями которых были беспризорные домашние животные. Одно из них отдало свою плоть для ужина воинов. Раненый в бок баран бродил по опустевшему Вариани и жалобно блеял.  Паша завершил то, что не доделала война, вспоров барану горло.  Баран был молод и оттого нежен. В занятом доме был найден мангал со всеми аксессуарами и сейчас в нем тлели угли, доводя до кондиции очередную порцию шампуров с ароматным мясом.
    В селе находилась крупная логистическая база и она сейчас по праву меча принадлежала батальонной тактической группе 76-й ДШД и батальону «Восток». Большая часть ямадаевцев сейчас была на этой базе, деля трофеи с десантурой.  Местных  уже не было – они стали беженцами. Оставшихся грузин никто не трогал, но они не показывались лишний раз на улице. Село выглядело безлюдным. Мародеры еще не появлялись,  село стояло практически нетронутым.
    В беседке, к которой Паша подвел Вахтанга, сидели Зелимхан, Шамиль и незнакомый русский мужчина лет сорока – крупный, лысый, щекастый, с тяжелым совиным взглядом из-под нависших рыжих бровей. Под мышкой у него висел «Стечкин» в прикладе-кобуре. На столе, за которым они сидели был поднос с шашлыком, помидоры в эмалированной миске, зелень, лаваш и бутылка водки с двумя алюминиевыми стопками.
    - Знакомься, Мимино. – доктор Броменталь. – указал Зелимхан на мужчину. – Приехал от десантуры опыты на пленных грузинах делать… Клятву Гиппократа будет нарушать.
    - А я не давал клятву Гиппократа. – пробасил мужчина, разливая водку в стопки.-
– Я давал клятву советского врача. Она теперь недействительна… Сколько
тебе лет?
    - Тридцать. – сказал Вахтанг.
  - Ты чем болел?
    - Ничем почти. – ответил Вахтанг. – Свинкой… Аппендицитом…
    - Это хорошо. – доктор сделал паузу, во время которой пристально оглядел капитана с головы до ног. – Аллергия есть на что-нибудь?
    - Нет..
    - Группа крови какая у тебя?
    - Первая положительная.
    - Вопросов больше не имею. – доктор взял со стола шампур и скусил крупными  зубами кусок мяса.
    - Тут такой расклад Мимино. – вступил в беседу Зелимхан. – Тебя доктор за то, за сё спрашивает не потому, что о твоем здоровье заботится. Наоборот, он его ухудшить хочет – почку у тебя забрать.
      - Зачем? – испуганно спросил Вахтанг.
      - Почка денег стоит.  А у тебя их две.
      - Не надо, пожалуйста…
      - Мы вот тоже говорим Броменталю, что не надо, а он говорит надо. А мы тут люди подчиненные – что делать… Я говорю – надо с его близкими связаться, зачем парню такая судьба - пить «Боржоми» потом по жизни… Я правильно доктору говорил, Мимино? Помогут тебе твои близкие?
        - Чем надо помочь? – тихо спросил Вахтанг.
        - Чем… Деньгами…
        - У меня в Тбилиси только мама и дядя. Мама учительница, дядя алкоголик. Денег у них нет нормальных.
      - Нет нормальных денег – нет почек.  – развел руками Зелимхан. - Доктор, он ваш.
      - Ну - за трансплантологию. – доктор поднял стопку, которая выглядела в его лапе наперстком и чокнулся с Пашей; больше никто не пил.
      - У меня еще папа в Москве. – сказал Вахтанг доктору, который в это время смачно закусывал помидором.
        - Приедет почку за тебя сдаст? – доктор, жуя, исподлобья глянул на капитана. – Он чё там – гастарбайтер?
        - У него там бизнес. Он ресторан держит.  Они с мамой давно развелись – я его не видел с начала девяностых.
        - Паша,  дай Мимино  его мобилу. – приказал Зелимхан.
        - На. – Паша протянул Вахтангу его «Моторолу». – Как ты ей пользуешься?! Я блютуз в ней два часа искал. Отстой…  Вот «Нокиа» - всегда ништяк.  Зелимхан, у тебя какая труба?
        - «Нокиа».
        - Шамиль, а у тебя?
        - «Нокиа-N97». – ответил снайпер. – У меня по ходу только «Нокии» были.
        - В рекламе снимитесь всем тейпом.  С Пашей на подтанцовке. – прогудел доктор Броменталь. – И фамилии поменяйте на Нокиевы. А у меня вот «Семён». Такой же, как я – простой, надежный и без понтов…
        - Короче, Моторолашвили, папе звони. – прервал телефонный диспут Зелимхан.
        - У меня нет его номера.     
        - Значит маме. Как ее зовут кстати?
        - Лилия Тимуровна…
        Вахтанг раскрыл телефон, включил его и набрал маму. Она взяла трубку после первого гудка.
      - Здравствуй, мама. – сказал Вахтанг.
      - Привет, сынок. – радостно ответила мама. -  Как ты? Мне такие сны снились нехорошие…
      - Не очень…
      -  Почему ты на русском говоришь?
      - Потому что я в русском плену, мама.
      -Ты шутишь?!
      - Мама, я не шучу! И они не шутят…
      - Дай. – Зелимхан отнял телефон. – Добрый вечер,  Лилия Тимуровна. Вахтанг точно не шутит, он  пленный.
  - Простите, вы кто?!
  - Мои люди взяли вашего сына в плен.
  - Вахтанг говорил, что на учения едет… Какие люди? Русские? Осетины?
  - Индейцы… Он ехал воевать и попал в плен. И ему еще повезло, короче.
  - Боже мой… что теперь делать… С ним все хорошо?
  - Пока да.
  - Я вас умоляю, не убивайте его – он один у меня…
  - Спокойно, Лилия Тимуровна. Все от вас зависит.
  - Что я могу сделать?
  - Выкупить его – прямо вам скажу, короче.
  - Сколько надо денег?
  - Двадцать тысяч евро.
Несколько секунд мать Вахтанга не отвечала.
  - Алё. - сказал Зелимхан.
  - Для нас это очень большие деньги. – растерянно сказала Лилия Тимуровна.
  - Мне Вахтанг говорил – у него папа в Москве с бизнесом.
  - Мы в разводе. Он нам не помогает.
  - Значит пришло время помогать, короче. Вы подумайте до утра – мы вам позвоним.  Что-то не  то сделаете, интервью там начнете давать – начнет ваш Ваха страдать очень сильно. Нам тоже его жалко по-своему – молодой, красивый, здоровый, на Мимино похож – пусть всё свое с собой и носит… Поняли, короче? Думайте, что делаете. Завтра в восемь я звоню.
  - Дайте мне с ним поговорить!
  - Говорите. Только недолго, короче.  – Зелимхан дал трубку Вахтангу.
  - Мама, - сказал Вахтанг, - Ты не волнуйся, с папой свяжись – может поможет. Здесь все серьезно.
  - Сынок, я верю… Но ты знаешь, какой папа жадный…
  - Мама,  я не в милиции за разбитое стекло, да?
  - Сынок, хорошо, хорошо, я сейчас буду звонить ему в Москву. Сынок…
Зелимхан забрал у Вахтанга телефон и отключил его.
  - Ну что, Ваха? – Зелимхан спрятал трубку в нагрудный карман. – Теперь посмотрим, короче, как твой папа построит свою любовь.  Ресторан - название?
  - Вы смеяться будете. – Вахтанг грустно усмехнулся. – «Мимино».
  - В честь тебя?
  - Соучредитель назвал.
  - А кто соучредитель?
  - Армян какой-то.
  - Понаехали. – подал голос Паша.
    - Тебя в девяносто пятом тоже никто в Гудермес не звал. – сказал Зелимхан. – А ты приехал на своем БТР.
    - Если б я не приехал – мы бы не познакомились.
    - Да, люди сильно от нашего знакомства выиграли, короче.
    - В натуре, больше выиграли те, кто с нами вообще не знаком. - Паша снял с мангала еще один  шампур с бараниной и протянул его Вахтангу. – На, поклюй.
      - Спасибо. – капитан взял шашлык и начал дуть на  горячее мясо.
      - Кушай, Мимино, кушай. – усмехнулся Зелимхан. – Чтобы твоя мама на нас потом не обижалась… Скажет – не кормили, не поили, а деньги просят!
      - Небо-то какое звездное. – сказал Паша, запрокинув голову. – Сегодня для душ солдатских день открытых дверей…
        Над покинутым  селом на малой высоте с адским грохотом пронеслась четверка реактивных самолетов. Темнота не дала рассмотреть их, но, судя по всему, это были русские «грачи».
    - Погнали наши городских. – сказал Паша, провожая взглядом стремительно удаляющиеся огни. – Я не представляю, как летуны такими хернями управляют. Вот человек – злой обезьян, чё только не намутит, лишь бы ближнего своего задвухсотить.
    - А сам? – усмехнулся Зелимхан.- Не считал двухсотых своих?
    - И ты, Зелимхан,  не акушер... Я телок считаю. Их – сто тридцать четыре.  - Паша улыбнулся. – А двухсотые… Мне тридцать восемь – двадцать лет воюю… Семь войн – с восемьдесят восьмого. Афган застал, Карабах, Таджикистан, Приднестровье, Абхазия, Чечня-первая, Чечня-вторая… Афган был самый продуктивный. Прямых двухсотых с пару десятков будет. Все в бою – пленных не мочил, не мучил… Карабах, Таджикистан – по-моему никого... В Карабахе сам чуть двухсотым не стал. В Приднестровье мародера завалил. Ну и был там еще момент… В Абхазии учил воевать, сам не особо лез. Так, снял пару деятелей из СВД на водопое… Еще минировал – кто там налез  – хер его знает… Ну а про Чечню не время еще рассказывать. Да и впадло… 
    - Семь войн – охренеть! У тебя, Паша, и прозвище соответствует. – Броменталь снова разлил водку в стопки.
    - Да уж. – согласился Паша. – Кликуха – она у всех соответствует.
    - А какая у вас кликуха? – спросил Вахтанг, глотнув шашлык.
    - Война. – Паша взял стопку в толстые пальцы и опрокинул в себя водку. – Меня зовут Война. Паша-Война.
    - Как вы ее пьете, кафиры. – поморщился Зелимхан.
    - Типа ты ее  не пил. – Паша смачно закусил помидором.
    - Раньше пил. – согласился Зелимхан. – В прошлой жизни.
    - А кем ты был в прошлой жизни, Зелимхан? – спросил Броменталь.
    - Дальнобойщиком.
    - Был бы СССР, ты б им и остался.
    - На все воля Аллаха. Жалко, что так не вышло. – Зелимхан ласково потрепал сидящего рядом Шамиля по густым русым волосам. -  Зато теперь сын у меня дальнобойщик.
    - Мимино, тебе налить? – поинтересовался Паша.
    - Нет. – покачал головой Вахтанг. – Не пью.
    - Ты ж вроде православный. – удивился Паша-Война. – Ладно эти моджахеды не пьют…
    - Православным пить тоже не рекомендуется.
    - Не дерзи, пленный…  Как хочешь. Не пьющие пиздуют  в подвал. Нам с доктором больше будет.
    - Можно я ребятам шашлыка дам?
    - Дай. – равнодушно сказал Паша, вставая из-за стола. – Пошли.
    - Позови еще на собеседование. – сказал Паше Зелимхан.
    - Кого?
    - Перспективного кого-то… Мимино, кто там у вас самый гламурный после тебя?
    - Не знаю. – пожал плечами Вахтанг.
    - Скрипача позову. – сказал Паша.
    - Какого скрипача? – удивился чеченец. – Связиста взяли, радиста взяли, корректировщика взяли…  А скрипача не брали…
    - Тот худой, зашуганный, весь в крови. – сказал Паша.
    Зелимхан достал из нагрудного кармана солдатскую книжку Артура:
    - Этот что ли? Водила?
    - Ага.
    - А почему скрипач?
    - «Кин-дза-дза» смотрел?
    - Там где «ку!» все время орут? Теперь понял. С женой в кино ходил еще при Союзе. Смеялся. А ползала ушло – юмора не поняли.
    - Это кино не для всех. Я считаю его гениальным. – сказал Паша. – Идем, пленный.
    Гогоберидзе с шашлыком  и Паша-Война  пошли к погребу. Паша открыл замок, со скрипом распахнул дверь и скомандовал:
      Мимино – вниз, Скрипач наверх. – скомандовал Паша-Война.
      Вместе с Вахтангом в погреб пришло благоухание  жареного мяса.
      - Оружие в картошку снова спрятал. – шепнул Артур, проходя мимо Вахтанга.
      - Молодец. – буркнул Вахтанг. – Чего только делать с ними?
      - Чё там за дебаты, ёпт?! – гаркнул Паша. – Кю! Скрипач – одеть цак и  на выход!
      - Я иду, иду. – Артур поспешно стал подыматься по крутым ступеням.
      - Ребята, ешьте – каждому по два. – Вахтанг протянул шампур Автандилу и Гиви. – Я свои съел.
      - Спасибо, дорогой, сутки без еды. – Автандил взял шампур и стянул два куска баранины, скрипнув зубами по металлу. – Гиви, на… Что они от тебя хотели?
      - Маме звонили…- Вахтанг хмуро посмотрел, как Гиви оголяет шампур. – На деньги разводили…
    - Ну и как развели? – спросил Гиви.
      - Ее не на что разводить. Она и так в разводе. Папе будет звонить. У него ресторан в Москве.
    - Жили раньше все вместе – кому плохо было? – вздохнул Автандил. – Это все Горбачев, я его маму, пидарас…
    - Вообще все президенты пидарасы. – сказал Гиви.
    Несколько минут они говорили на эту тему, обсуждая, кто из замешанных в этой войне президентов больший пидарас и отдали пальму первенства Саакашвили.
      Заскрипела подвальная дверь.
    - Пожизненный эцих* без гвоздей! – раздался Пашин голос. – Забирайте этого безумного пацака!
    В подвал, ускоренный толчком в спину, сбежал по ступеням, Артур и, не удержавшись, упал и захныкал, как ребенок.
  - Что там было, Артур? – спросил Вахтанг.- Не надо плакать,  тут у всех проблемы. Все плакать хотят.
  - Они все там сумасшедшие. – шмыгнув носом, сказал Артур. – Белобрысый себя по морде хлопает, приседает и кричит «черепаха!»**… Какие-то кэцэ*** у меня просили за выкуп…
    - Ты скажи - родителям твоим звонили?
    - Звонили. – кивнул Артур. – Трубку никто не берет… Бородатый чечен еще раз маме твоей звонил. Мама  сказала, что папа твой денег не даёт. Бородатый сказал, что на органы тебя продаст через доктора.
    - Вот негодяи... – вздохнул Вахтанг…
    - Они нас всех на органы продадут. – прошептал Артур.
    - У меня язва желудка и аритмия. – корректировщик Автандил  помассировал левую сторону грудной клетки.
    - Третьим сортом пойдешь. – Вахтанг посмотрел на пышную шевелюру, венчавшую круглую небольшую голову Автандила. – Вон волосы какие у тебя –  на парик кому-нибудь.
    - Они мне самому хороший парик. – Автадил пригладил жесткие черные кудри. – Что делать?
    - Бежать. – сказал Вахтанг. – Сечас Гиви приведут – Паша приведет наверно…  Я в Пашу стреляю, к костру гранату бросаю, потом из пистолета добиваю, берем автоматы и бежим. Их в Вариани мало осталось, сейчас ночь, прорвемся, короче…
    - Стреляю-добиваю…А если не прорвемся? – мрачно поинтересовался Автандил. – Назад в подвал они уже не пустят …
  - О плохом не думай, Автандил.  Это звери. Они мне сегодня чудом голову на плечах оставили. Лучше в бою погибнуть, чем они мучить будут, ублюдки.
    - Дай мне гранату. – нарушил молчание Артур,
    - Нет, Артур. – отказал Вахтанг. – Одну – мне, одну – Авто.
    - Меня в расчет не бери. Мне не надо. – покачал головой Автандил.  – Я не пойду.
    -Как  не пойдешь?! – Гогоберидзе возмущенно уставился на корректировщика. – Отсидеться думаешь, пока мы тебя освобождать будем, да? Как это ты не пойдешь?!
  - Да не получится ничего.
  - Так значит, да? А если у меня не получится, думаешь тебя в живых оставят?– Вахтанг посмотрел на старые кроссовки «Пума», обутые на ноги Автандила. – У тебя какой размер ноги?
  - Сорок три. – машинально ответил Автандил. – Почему спрашиваешь?
  - Разувайся. – сказал Вахтанг. – В погребе можно и босиком посидеть. А мне к своим надо.
    - Может тебе еще джинсы снять? – Автандил зло сверкнул глазами из-под натекающей на глаза гематомы.
    - Свои мингрельские «ливайсы» чеченам подаришь, когда мы уйдем. – капитан передернул затвор и направил ствол в лицо Автандила. – Разувайся.
    - А не разуюсь – убьешь, да? – корректировщик напряженно посмотрел в пистолетный зрачок. – Чеченам что скажешь?
  - Тебе все равно будет. – ответил Вахтанг. – Разувайся давай.
Автандил снял кроссовки.
  - Спасибо. – Вахтанг вдел ноги в завоеванную обувь, не убирая с него прицела. – Артур – зашнуруй.
Артур послушно зашнуровал и завязал шнурки на ногах у Вахтанга.
  - Вякнешь что-то, когда дверь откроют, хана тебе, понял?
  - Да зачем мне вякать? – пожал плечами босой Автандил. – Иди воюй. А со мной будет, что будет
    В подвальной двери заскрежетал ключ.
    Артур – возьми. – Вахтанг сунул гранату водителю. – Бросаешь после меня.
    У своей гранаты он выдернул кольцо и стал крадучись подыматься по ступеням, держа в правой руке готовый к огню ТТ, а в левой гранату с прижатой чекой. Когда дверь в погреб открылась, Вахтанг оттолкнул за себя ввалившегося радиста Гиви и дважды выстрелил Паше - в живот и лицо. Тот беззвучно пал ничком. У горящего мангала метнулись тени - Зелимхан, Шамиль и доктор кинулись из беседки кто куда. Вахтанг бросил в них гранату и припал к ступеням, пережидая взрыв. Взрыва не было – три секунды, четыре, пять... На седьмой секунде Вахтанг поднялся со ступеней и выскочил из погреба. Хлопнул взрыв.
    Мангал упал, вывалив ворох ярких углей.  Из тьмы, куда кошками метнулись чеченцы и Броменталь, замигали огни выстрелов – Зелимхан и Шамиль вели огонь из «калашей», а доктор из «Стечкина». Вахтанг пересек двор сквозь пулевую лотерею, в которой ему повезло – лишь одна пуля зацепила его локоть, и  побежал в сторону огорода. Громыхнул еще один взрыв, в глубине удаляющегося двора кто-то гортанно вскрикнул. Справа, слева, сверху воздух простегивали трассы. В поднявшейся пальбе Вахтанг слышал топот бегущего за ним – кто это был – Артур, Гиви или корректировщик, он не знал. Потом тот, кто был сзади, вскрикнул и дальше капитан бежал один. Судя по тонкому голосу, это был Артур. Раздалось еще два взрыва, приглушенных, как будто гранаты рвались в подвале. Вахтанг перепрыгнул проволочную изгородь, отделявшую один участок от другого, и продолжил  неистовый бег.  Забежав в темный двор, Вахтанг пребольно ударился о какой-то железный короб, упал, вскочил, метнулся к воротам,  рванул на них щеколду и выбежал через калитку на темную безлюдную улицу села Вариани.
Эцих* - см. "Кин-Дза-Дза"
Ку ** - по-грузински - "черепаха"
Кэцэ*** - см. "Кн-Дза-Дза"