Это Четырехэтажное здание окрашеное в желто-оранжевый цвет только снаружи казалось скучным и безжизненным. Внутри же кипела ниибацо бурная жизнь, искрящая невообразимыми красками и образами умолишенных обитателей желтого дома.

Медсестра Танечка шла на утренний обход. Вот Миша из четвертой палаты, при виде Татьяны задыхаясь, начинает яростно дрочить свой хуй правой рукой, а левой ковыряется в своей же жёппе. Танечка всегда была ему рада, и как всегда расстегнув белый халат подразнила его сиськами. От чего Миша застонав кончил и засунул руку ещё глубже в сраку.

А вот Дима из шестой палаты. Всё время считает себя ниибацо охуевшим писателем типа там Чехофа или Достаефского. Танечка каг обычно по утрам взяла у него листки с новым коряво написаным рассказом, и прочитаф сказала что ей не понравилось. От чего Дима разгневался и чуть было не бросился на Татьяну, но вовремя вбежавшие санитары с привычной легкостью забанили хулигана галаперидолом.

А вот и женская палата номер семь, где как фсегда Оксана, Надя и Ирина, устроили утреннюю групповушку на подушках, свалив их на полу в кучу вместе с матрасами. Оксана играла тонкими пальчиками с Иринкиным клитором, а Надежда вылизывала Оксанкино очко. С блаженным видом Оксана взглянула на Танечку и продолжила свои лесбийские игры. Татьяна с завистью взглянула на девушек, низ живота начало сводить в сладкой истоме, она поставила витамины на тумбочку и быстро удалилась в аццкий пепелац вертикального взлета под кодовым названием лифт, в котором часто катались санитары третьего этажа. Зачем? Х.З. А вот и второй этаж нашего заведения.

Дежурная сестра Ольга с двумя санитарами начала утренний обход. Вот Александр из двенадцатой палаты. Стены палаты изнутри апделаны белыми матрасами, а Александр с усердием пытается разбить себе голову, разбегаясь по кругу ф палате, и ф прыжке ударяясь головой ап стены.

Вот Алёша. Его пятнадцатая палата так же как фсе на фтором этаже обита матрасами. Алёша днями и ночами пытается пить фсякую хуйню. Сцыт ф больничную утку и пьет. Пьет апсалютно фсё! Поэтому в его палате резиновые бутылки, которые Алёша грызет. Почему? А хуй его знает, может открыть хочет. Ебанулся наверное.

Вот Настя Синичкина из девятнадцатой палаты. Она тут просто так. Лежит привязаная к койке, а санитары фторого этажа её ибут время от времени. Хуле, на первом этаже ф седьмой палате им не дают.

Вот Елизавета из двадцатой, как фсегда желает угостить минетом санитаров, но дежурная медсестра не позволяет всяких привольностей во время своего дежурства.
Вот заведующий зачем то идет в девятнадцатую палату на ходу глотая виагру.

Третий этаж. Здесь на дежурство заступил суровый дядя Паша. С двумя санитарами которые ему нах не нужны он проходит мимо фсех палат где привязанные к койкам, лежат хронические пациенты с отрубленными пальцами, странцгуляционными бороздами на шеях, разрезаными вдоль и поперек венами, черепномозговыми травмами и отравлениями йадами. Подходит к последней палате, и оставляя санитаров за дверями заходит внутрь, где его уже ждет молоденькая медсестричка с первого этажа Татьяна, которую он будет ибать хуем ф песду без гандона. А санитары удаляются ф кладофку ибо ахтунг.

Вот и четвертый этаж. Тут проходят альтернативную службу долбайобы, которые не умеют косить от армии. Ну... что здесь, что там, им один хуй приходится получать пиздюлей, драить Очки и выносить утки. Потому что на этом этаже в каждой палате по пятнадцать галдящих и сидящих кто на горшках, кто на утках придурков, которые бесконечно пиздят друг на друга и срут. О чём пиздят? Да о бо фсём! О политике, о спорте, пиндосах и каклах. А проблема их вечного поноса, каг словесного, таг и жёппного науке не известна. Ну несет их ёбанарот, хуле тут сделать.

А самый главный директор этого дурдома съебался ф отпуск, в связи с чем в желтом доме беспорядок и непанятка.