Не люблю я всяких экзотических зверей на руках тискать, не люблю. По мне, так лучше собачку погладить или кошке за ухом почесать, а всякие экзоты не по мне. Причины этой нелюбви уходят корнями в 1992 год, именно тогда состоялось первое мое печальное знакомство с обезьянкой.

Итак, представьте себе, 1992 год, я молод и полон сил, прогуливаюсь с девушкой по городу Сочи, отдыхали мы там. Магнолии цветут, чайки серят на лету, море зовет, волна поет и прочее. И среди всего этого великолепия встречается нам мужичок-фотограф с обезьянкой такой небольшой, которая у него на плече сидит и банан неторопливо точит. Сама обезьянка небольшая, а зубы вполне себе реального размера, на это я как-то сразу обратил внимание и насторожился. И тут фотограф ненавязчиво приглашает нас сфотографироваться с его приматом, на память типа. Ебал я вороным конем такую память, теперь могу сказать я, но тогда, уступив совместному натиску фотографа и моей спутницы я, на беду свою, согласился. Только спросил на всякий случай:

- Не укусит?
- Нет, что Вы, она ручная.
- ТОЧНО НЕ УКУСИТ???
- Да я ручаюсь. Вы только за голову ее легонько придерживайте, чтоб она не вертелась, а смотрела в объектив.

И ловко сажает мне в руки эту ебаную обезьяну. Сам отходит на дистанцию съемки, прицеливается в видоискатель и говорит, мол, все пора ее держать за голову легонько, типа снимаю.

Хуй знает, может я ее держал как-то не так, может она меня возненавидела с первого взгляда, может еще что, но вдруг эта тварь КАААК заверещит на своем африканском наречии, КААК подпрыгнет и КАААК вцепится мне в палец. На руке. Указательный. Через ноготь. Насквозь. Зубами. И так и повисает на нем, верещя непрерывно.

Блять, скажу я вам. Блять. Боль дикая, стряхнуть чертовку не получается, оторвать можно только вместе с пальцем. Замахиваюсь я кулаком с целью уебать ей по организму больно, чтоб она зубки-то разжала, но тут фотограф начинает верещать, мол не пизди ее, убъешь еще, а она охуеть какая дорогая! Картина маслом, короче.

В итоге обезьяну он от меня как-то оторвал, причем палец остался на месте, а эта падаль, как ни в чем не бывало, уселась на землю и под моим ненавидящим взглядом спокойно продолжила жрать свой банан. Фотограф достал из кофра нехуевых размеров аптечку, ловко обработал и забинтовал рану, видать частенько ему приходится это делать, и всеж сфотографировал нас с обезьянкой, только этот скот лесной сидел на земле, на руки ее брать уже никто не отважился. Выражение лица у меня на этой фотке "Враги сожгли родную хату".

С тех пор я обезьнок не люблю. Очень.

Вы думаете история на этом кончилась? Не тут-то было. Через три дня, в том же Сочи, меня уговорили сфотографироваться с павлином на руке. Справедливо рассудив, что павлин точно не укусит, а уж если клевать начнет, то череп у меня крепкий, скразу хуй проклюешь до дырок, я согласился. Павлин красиво распустил хвост и в момент съемки от восторга обильно обосрал мне новую футболку и шорты. Так что и павлинов я тоже не люблю.

А несколько лет назад посетили мы с женой питерский зоопарк. И там меня, да-да, опять уговорили сфотографироваться. С удавом трехметровым. Намотали его на нас красиво, я его приобнял возле головы и снимок готов. Только в процессе удав что-то хрипеть начал, высовывать язык и извиваться пытался. Оказывается, что держал его за горлышко нежное я так сильно, что чуть не задушил. Перестраховывался, хули. Потом и удав и дядька-хозяин смотрели на меня одинаковыми взглядами, в которых ясно читалось "Уходи отсюда, маньяк!".

Так что не люблю я зверей экзотических, мне собачки и кошечки ближе.