Гуманизм отрыгнулся Европе копотью жженой резины. Сладкое, сытое упоение собственной добродетельностью без следа растворилось в неуютной, точно ночной переулок, тревоге. Отблески огня на мокром асфальте, и слышно, как шипит пожарный брандсбойт. Расхлябанные фигуры на бэкграунде наблюдают за шоу.

У всех свои игры. "Лошадь так не ходит!", - кричит гуманист и получает нож в живот. Он удивлен и расстроен, он садится на пол, ему надо подумать почему так вышло. Он думал, что играет в шахматы, а это было, оказывается, фехтование. Партнер предпочел фехтование.

Мы, оказывается, во многом зависим от партнеров, сожителей. Всмотритесь-ка в их лица - знаете ли вы всех, кто вас ненавидит?

Они растут в вонючих подъездах, в голоде и скуке. Они осточертели своей усталой матери, по инерции доживающей остаток своей беспросветной жизни. Они - армия выживающих в мире живущих и жующих. Они - голодные и озлобленные звери - плод, которым в который раз разродилась Европа, на этот раз - от арабского папаши.

Европейский отчим между кнутом и пряником выбрал пряники, благо - завались. А кнутом - нельзя. Уже по рукам в молодости дали за кнут-то. Когда еврейчиков-то прижали... Да,.. было дело (краска стыда заливает лицо бюргера). Теперь кнутом - ни-ни. Только пряничками.

А волчатам пряников не очень уж и обламывается. Да и не пряников им вовсе хочется. Им хочется быть обычными нормальными людьми - БЕЛЫМИ. И они понимают, что никогда ими не будут. Обидно, да? Несправедливо... Почему одим дано, а другим нет? Почемую, за что ИМ?.. Конечно, Саид все объяснит.

А у президента Саида нет. Приходится самому кумекать. А со всех сторон советчики лезут. Им то что? Им же не отвечать... Вот и задумался президент. В государственных делах спешка недопустима, не так ли? Торжественная, торжествующая немота,... При плохой, однако, игре.

Ну, пусть подумает.

А пока с тоски похмелье будут снимать огнем и кровью - все не так скучно. И репортерам хлеб, и полиция побегает животы растрясет.