Новасть первая.

Чухонцы пилят русский самолёт.
Сидит под стражей новый Коккинаки.
И лают пограничные собаки
по-прибалтийски. Даже полиглот
сквозь этот скорбный шум не разберёт,

что ж хочет наш назойливый сосед,
которому на месте не сидится…
и пред Евросоюзом отличицца
неймётся так, что ревностный базед
вытряхивает мозг железной птицы,

надеясь в самописце распознать,
как над ракетной кнопкой сучил пальцы
расейский террорист и камикадзе,
летевший их с лица земли стирать
под крик «оллах окбар, ебёнамать!»…

…Чухонцы пилят русский самолёт.
И Коккинаки рапортует спешно:
«Полёт проходит не совсем успешно.
Мене амбец. Хуёвый тут народ…»
И брызжут слюни. Как всегда, потешно.


Новасть вторая.

…В Тбилиси праздник: чача, вся хуйня,
шашлык, лезгинка… и концерт к тому же. –
Ещё бы. – Государственные мужи
по наущенью местного глав-пня
назвали улицу во имя Джорджа Буша.

И в Штатах праздник: барабанит туш,
шампань и радость. Бал Хамелеонов.
Отрадно наблюдать столь окрылённых
грузин. И то, как окрылённый Буш
башляет им под триста миллионов…

Имеется ль, друзья, взаимосвязь –
хитросплетенье следствия с причиной?
Не будем же глумиться над личиной
и эксгумировать лицо, дражайший князь.
Чтоб не спиздеть, скажу перекрестясь:

лизанье жопп – столь тонкая стезя,
что не вдаваясь в тонкость этих кружев,
признаю то, что не признать нельзя:
имхо, за триста муликов, друзья,
и сам Джордж Буш лизнул бы Джорджу Бушу.


Новасть третья.

Навеки смолк оранжевый майдан,
утихли отголоски революций
и инвентарь оранжевых поллюций
разобран до потребы по складам.
И мир вокруг теперь какой-то куцый.

Однако, не окончен вечный бой.
Кусательский инстинкт недоисчерпан.
Отец Майдана – он хотит быть первым,
а мать Майдана – не хотит второй.
И оба – гадят на алтарь Минервы.

Хохлы галдят. – Задроченный снобизм;
тупых амбиций полные охапки,
зато – какой здоровый оптимизм,
когда «кто первый встал – того и тапки».
Плюс – падший мамко помятует папке:

«Грядёт песдец, дефолт и мезозой.
Наш Витя поступил предельно низко,
назвав меня беспутной и борзой…»
И честные глаза кокаинистки
подрагивают девственной слезой.

Ну хули ж скажешь? Есть ли здесь резон
винить-хвалить-искать следы недуга?..
Как мелодично пели в унисон…
Но вот сентябрь. На цитрус не сезон.
…теперь сидят и хавают друг друга.


Новасть четвёртая, заключительная.

В Бутырской клетке пленный олигарх –
что тот примат в застенках зоопарка –
уже без вдохновенья и азарта
сидит себе… В тоске и в кандалах.
Теперь ему не холодно, не жарко…

Он ждёт юриста. Но юрист его –
гроза МинЮста, некто Генрих Падва –
дня три уж, как исчез куда-то, падла;
не шлёт вестей, не пишет ничего
и не звонит. И нарушает клятву.

И тормозит Фемиду! (Вот веть гад!)
И в скуке, арестованное тело
рождает мысль: «Пока там суть да дело,
несите-ка мне, сцукоблять, мандат.
Прошу вас, как грядущий депутат.»

Но здравствует наш суд! (Пронёсся цинк
что Падву уличили в адюльтере
системе правосудия и вере.)
Похоже, скоро снова будет цирк.
Show must go on. И мы сидим в партере.

…Уж скоро выборы. Сезон осенних дум,
тем паче – Дум (не поминать бы всуе).
Когда Мишаня вновь пойдёт на штурм –
прикола ради, чтоб потешить ум,
имхо, я за него проголосую.