- А не слишком ли это эпатирующе? Да еще со слоганом «Фаллос навсегда!»? – Спрашиваю у художницы, разглядывая яркие и откровенно  вызывающие открытки, на которых гномы «а-ля Одри Бердслей» предстают с огромными условными бананами, хотя всякий зритель сразу видит, что именно имеется в виду.
- А чем, к примеру, «Монологи вагины» лучше? – Вопросом на вопрос отвечает автор. – А между тем, этот спектакль – международный бестселлер, идущий не первый сезон в Америке, по всей Европе и даже в Москве.

- Ну, это феминистские штучки. Бабы с проблемами самоидентификации «говорящие вагины» в массы продвигают. – Замечаю я. - А здесь, - я выбираю одну из открыток, на которой вместо банана изображен вполне натуралистичный и крепко эрегированный пенис, - и порнографией попахивает.
- Как это попахивает? – Снова не соглашается художница. – Чем пахнет порнография? Спермой, что ли? Я уверена, что никакой порнографии не существует в природе. Просто нет ее. Как и в животном мире, и в человеческом развитии. До появления христианства. Так называемое «порно» - чисто культурологический феномен, связанный с системой «табу», навязанным презрением к телу. То есть запретов, в том числе и на изображения. Причем появились эти запреты, по историческим меркам, сравнительно недавно, и далеко не во всех культурах. Не назовешь же ты трактат «Кама-Сутра» порнографией? Не я это подметила: если бы в нашей культуре запрещалось показывать окружающим, к примеру, нос или, допустим, мизинец, то демонстрацию этих сокровенных частей тела сразу бы причислили к категории неприличных. Говоря проще, к порнухе. Вот и все.
- Но мы-то ведь не в Индии живем, и не на необитаемом острове с каннибалами. – Вступаюсь я за культурные стереотипы. – Так или иначе, но в обществах, получивших «прививку» христианства, пусть они даже все церкви под кабаки и дискотеки продали, с землей сравняли, сделали из церквей нужники, все равно сохраняется некое представление о том, что можно в искусстве, а что нельзя.
- В искусстве все можно! – Не сомневается Оле Лукойе. – Вот в жизни – да, присутствуют заповеди, к тому же оформленные юридически: «Не убий», «Не укради»… А в искусстве, извини, цензуры нет. Даже, кстати, согласно законодательству. Так что с определением своего творчества как якобы «порнографии» я категорически не согласна.

Оле Лукойе – бренд-псевдоним начинающей художницы Оли Д. Ей всего 2О лет, и псевдоним не случаен. Девушка намерена рассказывать сказки. Старые, – на новый лад, так сказать. Иначе говоря, обнажая персонажей, заставляя представать их в новых и неожиданных позах. Со спущенными штанами или совсем без одежды. Недавно закончила серию про «Бременских музыкантов». Задумывается о «Волке и семерых козлятах», о «Трех поросятах». Все это к давно ставшей культовой у любителей «клубнички» истории про «Белоснежку и семь гномов». В творческих поисках помогает фольклор. Знаменитые «заветные сказки» Афанасьева, пословицы, шутки да прибаутки, черпаемые из народа.
- В народной низовой культуре запретов нет. Этим она мне и близка. Я чувствую себя не изгоем, а продолжательницей большой и крайне интересной традиции, которая питала, по существу, всех великих художников. И не только Бердслея. Пикассо, Сальвадор Дали, Феллини… Имена можно перечислять бесконечно.
- Обратимся к твоим гномикам. Любопытно, отчего ты где-то изображаешь «все как есть», только очень гиперболизировано и утрированно, а где-то предпочитаешь бананы?
- Ну, дело в том, что я не фотограф, и не видео-оператор. Я не дублирую реальность, а преображаю ее. Поэтому для меня не важно, чтобы получилось обязательно похоже. Важно, чтобы присутствовал характер. Банан – заместитель известно чего, и в итоге любопытно, какой из всего этого выходит эффект. В эстетике существуют так называемые «минус-приемы», фигуры умолчания. Порой они более красноречивы, чем прямое высказывание. Вот я и  экспериментирую с условностью. Как эта, по существу, «купюра» воспринимается со стороны? Иногда намек выглядит мощнее, чем голая натура. Тем более, что гиперболизация – это тоже своего рода условность. Ведь понятно, что настоящий пенис выглядит совсем иначе. Глянь хотя бы в Интернете. Это ж ужас какой-то! А я девушка скромная, и не стремлюсь к похожести. Я стремлюсь к общему впечатлению. Насколько забавно? Интересно? Живет ли картинка своей жизнью? Или повторяет пройденное.
- Но ты как раз и повторяешь? Пусть такое искусство и помещено в «резервации общественного вкуса», но и здесь накопилось немало штампов, которых трудно избежать.
- Во! Точно, - радуется Оле Лукойе, - Поэтому и интересно. Чем сложнее задача, тем интригующе выглядит разгадка. Тут еще работать и работать. Мы живем в эпоху всеобщего лицемерия. В мире рекламных постеров, телевизионных роликов, где все вертится вокруг «обнаженки». И это мощнейшая маркетинговая стратегия, эксплуатирующая «основной инстинкт», который никто не отменял, и, кроме Бога, вряд ли отменит. При этом, когда речь вдруг заходит об экспертизе, вынужденной установит «порно» то или иное произведение искусства, или нет? Доходят прямо до какого-то маразма. Скажем, до недавних пор бытовало мнение, что в искусстве  демонстрировать половой акт можно, и даже можно показывать женские гениталии, а вот мужской детородный орган показывать почему-то нельзя. А ведь в древности фаллос считался символом плодородия, и на него буквально молились. Почему именно мужской уд удостоился чести подвергнуться этическому остракизму? – совершенно не понятно. Между тем, если заглянуть в юридическую энциклопедию, то там черным по белому написано, что критериев порнографии не существует. Все это крайне субъективно. В переводе на русский «порно» - это всего лишь «неприличный». Понятно, что эта «норма» – относительна. Вчера считалось неприличным ходить в мини-юбке, а сегодня этим никого не удивишь, и если у девчонки трусы из штанов не торчат, то она просто «моду не догоняет».  А если кто-то полагает неприличным демонстрировать окружающим женское лицо, как это принято в некоторых исламских странах, так что нам теперь отказаться от портрета? Я, конечно, несколько преувеличиваю, но суть та же. Порно – это выдумка лицемеров. Или, если хотите, под этой этикеткой скрывается некая функция-ограничитель. Но если еще лет 15 назад за порнуху легко могли посадить в тюрьму, то нынче ее можно купить в любом видеосалоне. Не говоря уж о секс-шопах и Интернете.
- И все равно, я уверен, что ты и твои гномики постоянно сталкиваются с непониманием. Не среди художников, разумеется, а у простого зрителя.
- Ну и что? Знаешь, есть такая пословица. «Каждый дрочит, как он хочет».  Мне не важно, понимают меня, или нет. Называют ли извращенкой или, наоборот, восхищаются. Если о таких мелочах начнешь задумываться, считай, что тебя уже похоронили. Причем заживо. Если хочешь быть художником, на мнение снобов необходимо насрать!