На написание этой рецензии меня толкнул спор в одном из ваших ЖоЖо. Дело было в том, что «некто» приобрел очередной «шедевр» В.Г.Сорокина. Наконец-то законченную трилогию, о которой только ленивый не написал. Сразу хочу отметить, что и к Сорокину и к Ерофееву и даже к Лимонову я отношусь с уважением. Но только мое уважение не имеет ничего общего с тем, кем себя называют эти люди, а именно «Я- писатель». Сразу хочется невольно вольно процитировать Д.Хармса. «Ты не писатель, а - говно!» В принципе они этого и не отрицают. Один хитро лыбится масляными глазками с телеэкрана на канале Культура, поясняя начинающим «что такое этот  Байрон», другой, возможно, уже таки начнет гавкать и мастурбировать на глазах у прохожих, аки Диоген. Третий откровенно занимается саморекламой, паясничает и вальяжно доказывает еще один старый тезис, что деньги не пахнут, и что «пипл хавает, то, что хочет хавать». Однако они такие - же писатели, как скажем Туркменбаши, Ельцин или Кержаков (тот что футболист -так смешнее, он хоть голы забивает).

В последнее время мне представляется, что падение ценности  литературы перешло за некую критическую черту. Впрочем, это касается не только литературы, но и всей духовной сферы деятельности.
Неужели, уважаемый фтыкатель, тебе не приходилось открещиваться от назойливых поклонников «кича», в самом ТОМ понимании этого  инородного слова?
«Уйди бес! Уйди! Да не прёт меня, от вашего….имярёк! Ну не прёт!» И ты, будто застигнутый с приспущенными штанами ментами за углом, хватаешься, как за соломинку,  за давно известные строки: «О, сколько в мире пустого!» Лезешь в карман, чтоб откупиться заученной фразой: «Ладно. Нате вам полтинник! Можно я доссу?»
Ну – да, ну - да. Это - естественно.

Я понятия не имею, был ли секс с негром у Климонтовича, как он относится к «национальному дискурсу», во что он верит после смерти, за какую команду болеет, сколько у него дочерей, собак, образований, обрезаний и.т.п. Мне это неинтересно. Я так подозреваю, он ТОЖЕ  знает, что мне это неинтересно.
Мне интересно, как он пишет.

Дело в том, что Николай Климонтович, отличается от всех вышеперечисленных  и многих других не столь «значительных лабухов» от литературы, одной штукой. Он – писатель. Он – «цепляет».
Даже бегло пролистывая страницы его произведений, любой читатель с легкостью  заметит четкость изложения и ясность ума. В его книгах удивительным акварельным образом вырисованы все эпизоды, без швов ложащихся в общую канву повествования. Даже там где казалось бы уже недалеко до помойной ямы пошлятины с лужами заумного дерьма округ, с удовольствием размазанными по мозговым  извилинам восторженного читателя эдакими «апологетами непоймичего», Климонтович удивительным способом, изворачивает нить повествования таким образом, что читатель видит происходящее, как будто чуть графично, чуть с  боку, из-под очков. Оказывается ракурс вообще  другой, он просто жизненный, настоящий. Климонтовичу не надо выдумывать фэнтэзийные сюжеты, бегать в психушку с блокнотом, подглядывать за извращенцами или придумывать новые способы, чтобы шокировать, «почтеннейшую публику», как Буратино(привет ваш Пелевин).

Что есть «писать»?
Казалось бы чего сложного? Существует некоторый набор ситуаций, который порождает практически все тексты. Число их исчисляется на пальцах одной руки. Он отлучился, приехал - а она уже с другим. Так в  чем же  мастерство писателя? В том, что нам хотели - бы дать пережить, но мы не захотели? То  что мы понимаем, но не можем, как собаки объяснить? Или не хотим? Или хотим, чтобы нам окончательно засрали мозг? Не знаю, каждому своё. Но каждый читатель чувствует это своё , сопереживает этому своему, и нередко оказывается у разбитого корыта, (читай стопки) восторженно откомментированой макулатуры. Читатель, беря в руки новую книгу, подспудно боится, что, прочтя первую страницу книги, ему придется прочесть и вторую. Уверяю вас, Климонтовича можно читать с середины.Но мне кажется, что когда перед глазами с самого начала движется, преобразуясь, в живые картины -  сюжет, с осязаемым вкусом, реальным  запахом, реальным цветом и чуть уловимой возможностью вспомнить что-то сваленное на пыльном чердаке снов, воспоминаний, фантазий, это - литература.  Остальное- чтиво. Хорошее ль, плохое, но все равно - чтиво.

Климонтович просто и методично выписывает каждый поворот событий,  без лишних отступлений и демагогичных рассуждений,  но с тонкой ироничностью. Хочется сказать с «ироничностью по существу». С другой стороны удивительная чуткость/ чёткость языка и филигранное  владение словом. Всё в  лучших традициях Русской Литературы. То видение отображаемого, которое когда-то БЫЛО ей свойственно и естественно. К прозе Климонтовича хочется возвращаться. Хочется, чтобы его книги лежали «под подушкой», всегда под рукой на столе. Для тех, кто не знаком с творчеством Климонтовича, ссылка на роман «Последняя газета» Читается легко, и интересно вполне популярная вещь эдакий смешной физиологически - социологически-сатирический очерк с очевидной моралью.