Жан-Кристоф Гранже. Черная линия. – М.: Иностранка, 2005. – 687 с. – (Лекарство от скуки)

Спору нет: этот парень – действительно один из лучших европейских беллетристов современности. Он пишет уверенно и легко – так и должен играть в покер профессиональный шулер. Каждый его роман – изрядный кирпичина (вопреки расхожему мнению, что в Европе теперь принято писать книжонки потоньше, чтоб за пару часов употребить можно было), но при этом Гранже не умеет затягивать повествование. Запредельная динамика, ритм спортивного рок-н-ролла, бегство – такой стиль. Телеграфный, да, но это уже не подлежит критике, – время Ивана Гончарова кануло, ухнуло и хныкнуло.

В лучшем, на мой взгляд, творении – «Полете аистов» – он прессует события так, вроде хорошо знает, что такое советский трамвай в час пик. В консервных банках, право, сардины чувствуют себя вольготнее. Прочтешь страниц 50 – а там уже романа два, как минимум. Не щадит человек свою фантазию. Что ж, его право. Двери лечебниц всегда открыты. Впрочем, я не верю, что такие писатели умирают от истощения. И все дело в том, что громадные конструкции крайне запутанных сюжетов подчинены очень простой логике. Такие типы, как Гранже, с детства понимают, в чем главная прелесть детектива – никто, никто, никто не должен угадать, кто убийца. Даже если до конца – две страницы, которым предшествуют двадцать пять версий, каждая из которых – безупречна. Так эту простейшую истину все понимают – вправе возразить каждый из вас. Ну, да. Понимают-то все, но только исполнить расследование в виде пятитулупного кульбита да с подвывертом – это даже не искусство, и не спорт, и даже не собирание пазла из 10000 частей. Это дар. У Гранже он есть. И если б он вместо писательства посвятил себя инженерному делу – последствия оказались бы сопоставимы с вавилонским безумием.
Теперь, как это принято в литературной критике, пришел черед надавать автору по жопе.

Потому что чем интереснее он, сука, книжки пишет, тем сложнее критику на его фоне просиять. Впрочем, я никогда не прочь и облажаться. Дело благородное. И не в такое говно иногда попадаешь ради истины, правды и всякого благородного.
Если кто видел экранизации книг Гранже, то хочу вам сообщить, что присутствие в каждой из них Жана Рено – не случайность. Потому что главные герои его романов – действительно похожи друг на друга, как Жан Рено – сам на себя. Все они немного неудачники, немного негодяи, любят работать с напарником (по классической схеме «злого и доброго полицейского»). Но самое главное – их патологически привлекают преступники. Они испытывают ненависть и восхищение к этим людям, – все заповеди Голливуда соблюдены.

В «Черной линии» на авансцене впервые появляется журналист (в предыдущих книгах ловцами гадов все же были менты). Журналист должен был появиться, потому что (см. «Неписаные правила Голливуда»)  он всегда появляется, когда менты набивают оскомину. Журналист не совсем здоров – он пережил две душевные травмы, после чего пускается во все тяжкие. Горячие точки, кровь и смрад войны, потом – желтая пресса, таблоиды, смерть принцессы Дианы, криминальная хроника. Катится себе шарик по дерьмовому желобку и размышляет о том, что было бы очень круто не только увидеть абсолютное зло, но пробраться к нему внутрь, – понять. Такой себе интеллигент в загуле. И судьба, вместе с неистовым Гранже, предоставляет ему выигрышный билетик в ад. Этот отрывной талон – господь маньяков и владыка извращенцев. Нечто настолько исключительное, вопиющее и кошмарное, что рядом с ним даже упоминание о сатане выглядит как-то по-детски.
Итак, классическая сцена: Гранже подходит к снаряду своей главной и единственной идеи. И теперь на шампур этой очень острой идеи он медленно и жестоко нанизывает кусочки тщательно исстрадавшегося мяса. Человеческого, конечно же. Хотя, если подумать, то это лишнее уточнение, – какого же еще?

Злодеяния маньяка оставляют ощущение какого-то ритуала, хотя никаких религиозных привязок и контекстов нет. Только журналист понимает, что это – ритуал, а не обыкновенные последствия пережитой в детстве закрытой черепно-мозговой травмы. Истязания тел у Гранже – это вообще отдельная поэма. Он подходит к процессу лишения жизни как эстет, отчего становиться еще противнее. И это не деяния убийцы-философа, – традиционного для поп-культуры воплощения зла. Это детектив в детективе, еще одна шкатулочка в сундучке маниакального сознания. После всяких-разных хитростей и эквилибристики, суть методологии маньяка под конец проясняется. Для достижения катарсиса ему необходимо не просто выпустить из человека кровь, а сделать это в один миг. Да еще чтобы кровь непременно была черной. Достигается это произведение так: производя разрез на каждой вене жертвы (всего – 27 штук), маньяк тут же замазывает рану особым медом, который стягивает ткани, чтобы даже капля не просочилась. Что очень важно: в помещении, где произведена эта операция, не должно быть кислорода. В финале достаточно слегка прокатиться по рисунку порезов огоньком, мед тает, и вся кровь – вон из тела. Радикально черного цвета (кислород мог бы это испортить).  

Журналист в ужасах и восторгах пишет обо всем этом бестселлер, но приговоренный к смерти маньяк узнает о его предательстве, расстраивается и бежит из тюрьмы. Угадайте, зачем. И когда все уже кончено, и журналист спасен, и дело пахнет свадьбой, и вообще не остается никаких загадок – до конца книги еще страниц 50 как минимум. Что такое 50 страниц для Гранже – я уже упоминал…

Может, в этой литературе больше сюжетной акробатики, чем смысла, но именно подобное жестокое обращение с читателем заслуживает отдельного восхищения. Если ты открыл книгу Гранже – все, ты уже не человек. Ты – животное. Будешь потеть, страдать, не спать, понимать, что незачем все эти мерзости, и, тем не менее, – читать. Угадывать и признавать свою ошибку каждые полчаса. Пока твое больное мясо не потребует отдыха. Который вряд ли буде здоровым.

800 Хереса