Драхуйте,  вот почитала я вашу книжную полку, попались мне и отличные рецензии, и не очень.  Но особо тронуло мою ниибаца юную душу мнение о романе Татианы Толстой «Кысь». Афтар беспезды оценил, что книженция отличная и интересная, а я хочу еще рассказать про остальные рассказы Т.Т. Так что вытащила я сборник рассказов «Ночь».

Сразу скажу, я просто в охренительном восторге от этой книжки. Она просто охренительна от первой строчки на развороте «БКК 84  (2poc=рус)6» до надписи карандашом «85» в конце (эта видима цена стояла, тока я щас хуй помнит цена это или че).

Особого внимания заслуживают все рассказы, и я минут сорок тупила непадеццки над содержанием, не могла решить о каком-же вам поведать. В итоге решила не ебать себе мозг и расскажу вам про первый-же опус в этой книге. Рассказ называется просто «Соня». Кароче время довоенное, Соню афтар изначально определяет как дуру. Дура такая Соня, все над ней стебаюца и злостно пользуются ее наивной тупостью. Заебато она крутила торты и готовила отлично, особенно требуху всякую. Ее юзали и как няньку и как повара и как бесплатного шута на различных там мероприятиях. И была там тетка злобная, дура-Соня как-то раз нечаянно ее подставила (ну дура, че взять с нее), да и просто по жизни эта Ада  была сучкой. И придумала та коварная хищница развлекалово себе и окружающим. Да такое развлекалово, что ее выходки по типу когда они за столом ели мастерски-приготовленную Соней требуху «Ада сладким голоском говорила: «Я в восторге от ваших бараньих мозгов! – «а это телячьи» не понимала Соня», просто детский лепет. Кароче постанова такая, что придумали они напару с мужем тайного воздыхателя по имени Николай. Типа любит он Соню до полного опупения, но больная жена и куча детей которых он успел наделать до того, как увидел ее тонкий профиль в филармонии, мешают ему кинуть все и предаться бурной страсти. Поэтому правдами-неправдами он узнал ее адрес и молит о любовной переписке. Соня-дура канечно-же окунулась в любовную переписку по самое нехочу и даже (о ужас) в одном из писем переслала свою любимую брошку в виде белого эмалевого голубка.  Злобная Ада с мужем и прочими уссывались над Соней еще очень долго,  потом всем надоело, а Ада все продолжала писать, и дописалась до того, что иногда ей уже самой мерещилось лицо Николая в зеркале (оценим тонкий намек на лесбийскую лирику), бедную злобную женщину уже заебала эта писанина, но любовь Сони была бесконена, Ада уже в психе собиралась отписаться, что все хуйня и это есть злая шутка, но тут ебанула война. 42 год и прочие вытекающие, типа голод, блокада, трупы на улицах. Ада сварила последние кожаные ботинки, похоронила мужа и легла умирать закутавшись  в пальто и ушанку. Соня-дура, а у дураков типа развита интуиция, почуяла, что «любимый» на краю могилы собрала последнюю банку с супом и поперлась в гости к несуществующему Николаю, адрес которого являлся на самом деле адресом злобной Ады. Пришла,  «Николай лежал под горой пальто, в ушанке, с черным страшным лицом, с запекшимися губами, но гладко побритый»,  она короче так и не фкупила, что это женщина,  накормила бессознательное тело в пальто, подкинула дровишек в печку и пошла за водой. Там-то ее и разорвало на кучу мелких обрывочков. Бомбили в тот день непадецки сильно. А сука Ада выжила, бульончик от любящей Сони оказался посильнее всяких лекарств.

Вот такая вот история.